Методологической основой настоящей работы явились указания классиков марксизма-ленинизма, с исчерпывающей глубиной раскрывших главные закономерности развития общества[3]. Особое значение имеют работы В. И. Ленина. Оценивая ленинскую концепцию истории России XVI в., А. А. Зимин писал: «Дворянские историки историю России XV–XVI вв. рассматривали как процесс собирания власти, утверждения самодержавия, связанного с личностью того или иного монарха. Государственная, или "юридическая" школа в буржуазной исторической науке выдвинула тезис о закономерности победы государственного начала над родовым, относя ее ко времени правления Ивана III и Ивана Грозного. Наряду с этим указывалось на некоторые географические и экономические предпосылки объединительного процесса в России. Этот тезис был развит В. О. Ключевским и некоторыми другими историками. Но только в трудах В. И. Ленина показано, что русский исторический процесс шел теми же путями, что и в других европейских странах, что Россия переживала период развития феодализма[4].
Критикуя взгляды народника Г. Михайловского, который утверждал, в частности, что «национальные связи — это продолжение и обобщение связей родовых», В. И. Ленин в работе «Что такое друзья народа и как они воюют против социал-демократов?» глубоко и точно характеризовал социально-политический строй Русского государства XV–XVI вв.: «Если можно говорить о родовом быте в древней Руси, то несомненно, что уже в средние века, в эпоху московского царства, этих родовых связей уже не существовало…»[5] В. И. Ленин считал, что «московское царство» основывалось «на союзах совсем не родовых, а местных: помещики и монастыри принимали к себе крестьян из различных мест, и общины, составлявшиеся таким образом, были чисто территориальными союзами. Однако о национальных связях в собственном смысле этого слова едва ли можно было говорить в то время: государство распадалось на отдельные «земли», частью даже княжества, сохранившие живые следы прежней автономии, особенности в управлении, иногда свои особые войска (местные бояре ходили на войну со своими полками), особые таможенные границы и т. д.[6]
Политическую историю России 30-х гг. XVI в., как и всего периода образования единого государства и его централизации, обычно изучали в свете представлений о противоборстве реакционного боярства и прогрессивного дворянства. Новейшие же исследования (А. А. Зимин, H. Е. Носов, В. Б. Кобрин и др.)[7] позволили усомниться в правильности концепции борьбы боярства против великокняжеской власти. Появление научносправочных изданий, введение в оборот новых летописных источников, усовершенствование методики источниковедческого анализа позволили по-новому взглянуть на социальные процессы в России XVI в. — эти успехи науки последних десятилетий заставляют сейчас вновь обратиться к малоизученным сюжетам политической истории 30-х гг. XVI в. и делают тему настоящей диссертации актуальной.
Упоминая лишь вскользь о важных, но достаточно уже изученных сюжетах, таких как монетная реформа, иммунитетная политика правительства и т. д., автор концентрирует внимание на тех вопросах, которые имеют непосредственное отношение к политической борьбе периода правления Елены Глинской.
Глава I.
Историография и источники
§ 1. Дореволюционная историография
30-е гг. XVI в. — время ожесточенной борьбы за власть в правящей верхушке Русского государства, период быстрых возвышений и столь же быстрых падений, мятежей и дворцовых переворотов. Не было историка, занимавшегося политической историей России XVI в., который бы не уделил внимание этим драматическим событиям, но вместе с тем они еще ни разу не были предметом специального исследования.
Для дворянской историографии было характерно стремление выяснить сначала политическую задачу истории — изучение же источников воспринималось дворянскими историками как средство, а не цель. В. Н. Татищев, один из крупнейших представителей исторической науки XVIII в., считал, что история России должна показать «сколько монаршеское правление государству нашему полезнее, чрез которое богатство, сила и слава государства умножается, а чрез прочие умаляется и гибнет». Это — общая концепция В. Н. Татищева. Поднимая огромные, никем ранее не тронутые пласты исторического материала, В. Н. Татищев, естественно, не мог при том уровне развития науки одинаково глубоко знать все этапы русской истории: многое зависело и от самих источников, имевшихся в его распоряжении. Для анализа событий политической истории 30-х гг. XVI в. В. Н. Татищев привлек Степенную книгу Василия Урусова, Летописец начала царства, Воскресенскую и Никоновскую летописи[8].
3
4
5
7
8