Сложнее дело обстоит с М. Л. Глинским: неясно, был ли он боярином или до конца жизни оставался служебным князем. А. А. Зимин в работе, посвященной изучению состава Боярской думы, считал М. Л. Глинского боярином. Позднее, анализируя положение служилых князей в Русском государстве, он высказал предположение, что «сам Михаил на положение боярина не перешел», оговорившись при этом, что в летописном тексте Сказания М. Л. Глинский назван боярином[210]. В этом вопросе следует разобраться, так как от статуса Глинского зависит, был ли он опекуном или свидетелем. Рассмотрим случаи упоминания М. Л. Глинского боярином в Сказании о последних днях жизни Василия III. «А бояр тогда бысть на Волоце с великим князем: князь Дмитреи Федоровичь Бельской да князь Иван Васильевич Шуйской, да князь Михайло Лвович Глинскои…»[211] В другом месте: «А оставил у себя бояр своих всех: князя Дмитрея Федоровича Белского з братиею и Шюиских князей Горбатых, и Поплевиных, и князя Михаила Лвовича Глинского»[212]. Характерно, что М. Л. Глинский ни в одном из упоминаний прямо боярином не назван. Обычно встречается такая формула: «А бояр тогда» или «бояр своих всех». Показателен такой пример: «Тогда же князь велики прибави к себе в думу к духовной грамоте бояр своих: князя Михаила Васильевича Шюиского да Михаила Васильевича Тучкова, да князя Михаила Лвовича Глинского»[213]. В приведенном отрывке М. Л. Глинский упомянул в числе «бояр своих», и это, казалось бы, свидетельствует о его боярстве. Однако при перечислении бояр М. Л. Глинский назван после М. В. Тучкова, что в свою очередь заставляет критически присмотреться к летописному тексту. В Сказании есть и другое сообщение: «И привезоша духовные деда его и отца его… от всех людей и от великие княгини и крыющиеся и от братьи своея от князя Юрья и от князя Ондрея, и от бояр своих, и от князя (курсив мой. — А. Ю.) Михаила Лвовича Глинского»[214]. Случайно ли автор отделил «бояр своих» от «князя»? Да, возможно. Однако в этом может быть и некая закономерность. Ведь не исключено, что редактор летописи мог просто плохо разбираться в различиях «бояр» и служебных «князей» в 30-х гг. XVI в. И это неудивительно. Немалое количество родовитых «слуг» к этому времени перешло на положение бояр (князья Бельские, к примеру). А поскольку действительные различия бояр и слуг не бросаются в глаза, то летописец легко мог М. Л. Глинского принять за «боярина». Это один вариант объяснения. Возможно также, что летописец не случайно упомянул М. Л. Глинского в числе «бояр своих». Под такой «шапкой» он мог разуметь не бояр — членов Боярской думы, а доверенных лиц государя, имеющих право совещаться у его постели. Ведь недаром в число «бояр своих» упоминаются дворецкие И. И. Кубенский и И. Ю. Шигона. В летописях М. Л. Глинский упоминается без боярского звания. Кажется, эго должно неопровержимо свидетельствовать в пользу Глинского — «слуги». К примеру: «Августа в 19 пойман бысть князь Михайло Лвович Глинский в том, что захотел дръжати великое государьство Российскаго царствия со единомысленным своим с Михаилом Семеновичем Воронцовым»[215]. Однако в этом же отрывке М. С. Воронцов, который упоминается в паре с М. Л. Глинским, не назван боярином, хотя и был им[216]. Для летописей, составленных в середине XVI в. и в более позднее время, не было важным различие между боярином и служебным князем. Тем более что само это различие к середине XVI в. становится достоянием истории[217]. В известной челобитной Ивана Яганова, написанной в промежутке между декабрем 1533 г. и августом 1534 г., читаем: «И приехал есми к Якову, и Яков мне которое дело сказал и язь, государь, часа того послал ко князю к Михаилу (Глинскому. — А. Ю.) и к Шигоне своего человека с грамотою»[218]. В такого рода документах челобитчики старались быть точными в титуляре. И то, что М. Л. Глинский не назван боярином — определенно указывает на его положение «слуги». Имперский посол С. Герберштейн писал, что М. Л. Глинский «поименован был в числе прочих князей в завещании государя и, в конце концов, был назначен опекуном своих племянников, Иоанна и Георгия»[219]. По Герберштейну, М. Л. Глинский — опекун, значит, он не был боярином, такова логика.
210
217