Аристотель дал науке о хозяйстве название «ойкономия» (от «ойкос» — дом, домохозяйство и «номос» — закон). В период его жизни обмен, торговля и ростовщичество были довольно широко развиты, но хозяйство в основном сохраняло свой натуральный, потребительский характер. Аристотель считал естественным приобретение благ только путём земледелия и ремесла, он был сторонником натурального хозяйства. Но он понимал и природу обмена. Он находил вполне естественным обмен с целью потребления, «потому что некоторых предметов бывает у людей обыкновенно больше, а некоторых — меньше, чем необходимо для удовлетворения потребностей». Он понимал необходимость денег для обмена.
В то же время Аристотель считал предосудительными занятиями торговлю с целью барыша и ростовщичество. Эти занятия, указывал он, в отличие от земледелия и ремесла не знают никаких границ в приобретении богатства.
Древние греки имели уже известное представление о разделении труда и той роли, которую оно играет в жизни общества. Так, Платон предусматривал разделение труда в качестве основного принципа государственного строя в своей идеальной республике.
Экономические представления римлян также отражали отношения господствовавшего рабовладельческого способа производства.
Римские писатели и общественные деятели, выражающие идеологию рабовладельцев, считали рабов простыми орудиями производства. Именно римскому писателю–энциклопедисту Варрону (I век до нашего летосчисления), со ставившему среди ряда других книг своего рода руководство для рабовладельцев по ведению сельского хозяйства, принадлежит известное разделение орудий на: 1) немые (повозки), 2) издающие нечленораздельные звуки (скот) и 3) одарённые голосом (рабы). Давая это определение, он выражал общераспространённые среди рабовладельцев взгляды.
Искусство управлять рабами занимало умы в Риме, как и в Греции. Историк римской эпохи Плутарх (I — II века нашего летосчисления) рассказывает об «образцовом» рабовладельце Катоне, что он покупал рабов малолетними, «то есть в том возрасте, когда они, подобно щенкам и жеребятам, легко могут поддаваться воспитанию и дрессировке». Далее говорится, что «в среде рабов он постоянно изобретал способы поддерживать ссоры и споры, ибо согласие в их среде считал опасным и боялся его».
В древнем Риме — особенно в более поздний период — не было недостатка в грозных признаках развала и разложения хозяйства, основанного на принудительном труде рабов. Римский писатель Колумелла (I век нашего летосчисления) жаловался: «Рабы приносят полям величайший вред. Они дают взаймы на сторону волов. Пасут их и остальной скот плохо. Дурно пашут землю». Ему вторил его современник писатель Плиний Старший, который утверждал, что «латифундии погубили Италию и её провинции».
Как и греки, римляне считали естественным натуральный уклад хозяйства, при котором хозяин обменивает лишь свои излишки. В литературе того времени иногда подвергались осуждению высокие торговые барыши и ростовщические проценты. В действительности же купцы и ростовщики накопляли огромные состояния.
В последний период жизни Рима раздавались уже голоса, осуждавшие рабство, провозглашавшие естественное равенство людей. Среди господствующего класса рабовладельцев эти взгляды, понятно, не встречали сочувствия. Что же касается рабов, то они были так задавлены своим подневольным положением, так забиты и темны, что не могли выработать собственной, более передовой идеологии, по сравнению с отжившими идеями рабовладельческого класса. В этом — одна из причин стихийности, неорганизованности восстаний рабов.
Одно из глубоких противоречий, присущих рабовладельческому строю, состояло в борьбе между крупным и мелким землевладением. Разоряемое крестьянство выступало с программой ограничения крупного рабовладельческого землевладения и передела земель. В этом заключалась суть аграрной реформы, за которую боролись братья Гракхи (II век до нашего летосчисления).