В литературе, приписывающей экономическую отсталость недостатку такого «фактора производства», как наличие способных предпринимателей, не делается даже попыток к историческому и социологическому анализу этого явления. Из этого можно заключить, что подобные авторы стремятся не столько к разработке общей теории экономического развития, сколько к простой констатации некоего конкретного явления, наблюдающегося в слаборазвитых странах. Это явление заключается будто бы в отсутствии у обитателей экономически отсталых стран тех черт характера, которые свойственны предпринимателям, причем отсутствие этих черт объясняется затем лишь некоторыми биологическими и психологическими особенностями данных обездоленных народностей. Нет необходимости тратить время на разбор подобных объяснений, расистский смысл и значение которых невдомек, пожалуй, только самым ярым апологетам тех положительных качеств бережливости, смелости, готовности идти на риск и богатства воображения, которые зачастую приписываются исключительно англосакским народам. Достаточно отметить то простое обстоятельство, что отмеченный недостаток предпринимательских или, если на то уж пошло, каких-либо других способностей у народов слаборазвитых стран существует лишь в воображении западных авторов работ по вопросам экономического развития. На самом деле в слаборазвитых странах наблюдается обилие, а то и чрезвычайное обилие людей, обладающих теми или иными предпринимательскими способностями! Возьмем ли мы Индию, страны Ближнего Востока, Латинской Америки или же такие отсталые европейские страны, как Грецию или Португалию, — все они буквально кишат предприимчивыми дельцами, строящими всякого рода проекты и планы, проницательно-расчетливыми, но готовыми в то же время идти и на риск, стремящимися с наибольшей выгодой «объединить свои ресурсы» и преисполненными решимости максимально умножать свои прибыли в пределах существующих для этого возможностей. Вопрос о наличии или отсутствии спо-собностей к предприимчивости в слаборазвитых странах сходен с вопросом о положении с экономическим излишком. Дело заключается не столько в наличии способных предпринимателей, сколько в том, как они применяют свои силы в рамках существующих социально-экономических отношений. Приведем в этой связи характерное для многих мнение одного из выдающихся исследователей:
«В то время как в Южной Азии нет недостатка в предпринимателях, предпринимательская активность сосредоточивается здесь в торговой сети, в сфере экспортно-импортных операций, в спекуляциях недвижимостями и в ростовщичестве»[7-75].
Все это относится в той же мере к большинству слаборазвитых стран[7-76].
Но, как гласит русская поговорка, это — только цветочки, а ягодки впереди. В самом деле, главное усилие свалить вину за отсталость и застой в большей части капиталистического мира и объяснить их факторами, по всей видимости не связанными с социально-экономическими условиями, существующими в этом мире, буржуазная общественная наука делает в своих теоретических экскурсах по вопросам народонаселения. Современная литература, посвященная слаборазвитым странам, изобилует подобными экскурсами. На ней лежит печать унылых рассуждений, мрачных предсказаний по поводу возможностей улучшить судьбу многомиллионных масс, которыми «кишат» слаборазвитые страны. Непрерывный и, видимо, все более убыстряющийся рост народонаселения как результат высокой и все растущей рождаемости, а также снижения смертности благодаря улучшению санитарно-гигиенических условий рассматривается как препятствие к быстрому росту дохода на душу населения. Таким образом, перспективы, стоящие перед народами, населяющими экономически отсталые страны, омрачаются якобы нависшей над ними тяжелой угрозой, на которую указывал в свое время Мальтус, и единственный проблеск надежды для них заключается будто бы в незамедлительном принятии ими каких-то более или менее решительных мер для обуздания роста народонаселения в их странах. В устах ученых-экономистов этот глубокий пессимизм находит себе проявление в таких, например, тщательно взвешенных, как и подобает ученым, высказываниях:
«В случае невозможности добиться сокращения рождаемости, хотя бы в несколько приближенной пропорции к ожидаемому снижению смертности, не только нельзя будет надеяться на рост доходов на душу населения, но придется даже считаться с реальной возможностью их уменьшения»[7-77].
[7-76]
Особенно хорошо это видно на примере Португалии. В этой стране «многочисленный ныне класс людей, обладающих значительными средствами, явно предпочитает хранить их в ликвидной форме или же расходовать на приобретение земельных угодий... Некоторые из них способны, видимо, проявлять оживленную деятельность, лишь когда им приходится отбиваться от попыток какой-либо другой, более энергичной португальской фирмы вторгнуться в область производства, которую им удалось монополизировать» («The Economist», April 17, 1954). Можно быть уверенным, что, «активизируясь» подобным образом, они проявят все предпринимательские способности, благодаря которым им, по-видимому, и удалось накопить «значительный капитал» и создать себе моно-польное положение. Именно в наличии подобных монополий, а равно и других обстоятельствах, ранее подвергнутых нами обсуждению, а не в бесплодных рассуждениях о таких, будто бы характерных для капиталистов экономически отсталых стран чертах, как их «врожденная вялость», «предпочтение, отдаваемое ими созданию семейных фирм» и «недостаток предприимчивости», и следует искать объяснения медленного темпа или полного отсутствия промышленного роста слаборазвитых стран.