В Средней Азии (особенно в Согдиане) македонская армия встретила сильное сопротивление и смогла укрепиться там только в 327 г., после трех лет беспрерывных боев.
Всегда подозрительный, мстительный, доверчивый к наветам и не любивший возражений Александр в Средней Азии стал прибегать к массовым казням и уничтожению целых племен, а его солдаты, по свидетельству Курция Руфа (X, 1, 2—4), насилиями и бесчинствами сделали само имя македонцев ненавистным народам этого региона. Еще в древности некоторые историки (например, Курций Руф) считали жестокость Александра бессмысленной. Однако эта жестокость была рассчитана на то, чтобы парализовать сопротивление целых народов не только в военном, но и в моральном отношении. В Бактрии Александр распорядился разрушить до основания добровольно сдавшийся город, населенный греками, которые были поселены там еще при Ксерксе, и до единого человека истребить беззащитных и безоружных жителей. Они были обвинены в преступлении, которое совершили Бранхиды, их предки, за 150 лет до этого, выдав персам храмовые сокровища близ Милета.
Когда Александр находился в Дрангиане, ему донесли о заговоре, который замыслил его друг Филота, сын Пармениона, оказавшего исключительные услуги македонскому царю. Трудно уверенно сказать, действительно ли имел место заговор, но Александр, твердо решив погубить Филоту, тем не менее пригласил его к себе и говорил с ним дружески. Затем ночью спящий Филота был арестован и закован в цепь. После судебного фарса, приговор которого был давно предрешен, Филоту терзали огнем и бичом. Затем Александр послал к Пармениону убийц с приказанием доставить его голову. Клита, еще одного своего друга, который дважды спас ему жизнь в бою, Александр убил безоружного в ночной темноте только за то, что тот хвалил подвиги Филиппа, его отца, тем самым умаляя деяния самого Александра.
Начиная еще с древности историки высказывают совершенно противоположные мнения об Александре. Многие называют его великим человеком [см., например, 382; 348], но некоторые осуждают его завоевания и считают его самого предшественником Тимура [см. 275]. Поход Александра в Индию, продиктованный целью достичь «конца света», ряд исследователей рассматривает как бессмысленный [об этом походе см. 151]. Александр умер рано, и мы не знаем, какие социально-экономические и политические порядки он собирался ввести в завоеванных странах. Скорее всего он не имел четких планов относительно этого и сохранял старые ахеменидские институты. Поэтому П. Бриан совершенно справедливо назвал его «последним Ахеменидом» [см. 117, с. 1414]. Самым большим достижением его завоеваний было введение на Востоке греческой полисной организации [см. 100, с. 104]. Однако и в этом отношении нужно отметить, что еще при Ахеменидах на Ближнем Востоке стали возникать некоторые важные институты эллинистического полиса (например, политевма в Вавилонии).
Александр предпринял поход в Среднюю Азию, имея самые фантастические представления о ней. Например, хотя еще Геродот знал, что Гирканское и Каспийское моря — одно и то же, Александр вслед за своим учителем Аристотелем считал их разными морями, Аральское море Александр сначала принял за Азовское. Завоевания македонцев значительно расширили географические представления греков, открыв им доступ в мир, простиравшийся от Эгейского моря до Гиндукуша, от среднеазиатских областей до Нубии. Вслед за воинами Александра в страны Востока проникли греческие мастера и ученые, распространяя там эллинскую культуру.
Александр не мог бы сохранить господство над огромной державой, опираясь лишь на македонцев, и поэтому он стал приближать к себе персов в качестве самых доверенных лиц, телохранителей и чиновников государственного аппарата. Начав свой поход под лозунгом освобождения греков от персидского господства, он постепенно принимал обычаи и порядки ахеменидского двора, вплоть до земного поклона, и требовал от македонцев и греков их соблюдения. Задавшись целью сблизить иранцев и македонцев, Александр женился на дочери Дария, и по его примеру не менее 10 000 македонцев женились на персиянках.
Историка, читающего древние описания походов Александра, не покидает чувство, что персидская армия должна победить: персы сражались храбро, у них было большое число опытных и верных своему долгу греческих наемников, явное превосходство во флоте, неистощимый экономический потенциал. Тем не менее крушение Ахеменидской державы оказалось неизбежным. Измученные постоянными восстаниями и междоусобицами, доведенные до разорения, подданные персидского царя совершенно безучастно следили за ходом войны. От старых правителей они уже не ожидали никакого облегчения налогового бремени и, как это в таких случаях бывает (часто, правда, без всяких оснований), ждали новых завоевателей как своих освободителей. Круг завершился: как некогда вавилонян не спасли в войне против Кира II их неприступные укрепления, так теперь персам не помогли их грозные серпоносные колесницы и боевые слоны.