Юбка-кюлоты — это средняя формула между брюками и платьем, ее носят многие активистки и популяризируют велосипедистки. Юбертина Оклер «ликует» при виде зрелища, представляемого этими «предвестницами женской эмансипации»{493} в кюлотах. Деятельность феминисток достаточно радикальна, чтобы велосипедные кюлоты начиная с 1893 года стали разумным выходом из ситуации. Это убеждает такую «светскую женщину», как мадам Бодри де Сонье:
Однажды обязательно настанет день, когда, не принадлежа к несколько утрированной школе, требующей расширения прав женщин, и не нося именно кюлоты (в физическом или моральном смысле), женщины будут носить более удобный костюм, чем сегодня. Зачем же бояться того, что будет допустимым завтра?{494}
На фоне маскулинизации женского костюма может создаться впечатление, что радикальный феминизм противостоит феминизму умеренному. В какой-то мере эта оппозиция отражает социальное расслоение. В это время привязанность к женственному облику женщин зачастую связывается с буржуазной культурой, где как раз и действуют самые сильные вестиментарные ограничения. Таким образом, речь идет о шовинизме одновременно на социальном и национальном уровнях, согласно принципам которого француженки должны выступать арбитрами вкуса и элегантности.
И все же давайте воздерживаться от чрезмерно механистичных объяснений. Так, Маргерит Дюран, бывшая актриса, директор газеты Fronde, совсем не скрывавшая своего феминизма, полагает, что этот вопрос «персонального порядка» «не должен обсуждаться в конгрессе, быть объектом коллективных требований и в еще меньшей степени критики со стороны законов, общества или мужчин»{495}. Такая сдержанность не должна удивлять, потому что Маргерит Дюран прекрасно сознавала преимущества, которые дают ей и окружающим женственность и соблазнительность. Позднее, не испытывая ложной скромности, она скажет: «Никто не узнает, как много феминизм должен моим светлым волосам»{496}. В то же время Fronde не выступает с позиций умеренного феминизма. Как мы уже знаем, Марк Монтифо, женщина-писатель, носившая фрак, регулярно сотрудничала в газете.
Журналистка, феминистка и социалистка Северин, с гордостью рассказывая о том, что Конгресс феминисток 1892 года был серьезным мероприятием, удовлетворенно подчеркивала, что на нем не было «дискуссий о ношении кюлотов или тому подобной ерунды такого рода»{497}. Описывая этот же конгресс в Figaro, друг феминисток Леопольд Лакур подчеркивает, что его участницы «не выряжены в мужские костюмы, как афинянки, которых ведет эта безумная Праксагора»{498}.
Заслуживает внимания мнение Марии Дерэм, основательницы республиканского течения феминизма. Она, безусловно, принадлежит к классу буржуазии, но это либеральная и просвещенная буржуазия. Проявленная ею независимость — она отказалась от брака и материнства — редкое явление в этой среде. И при этом она выступает «решительно против ношения мужской одежды», полагая, что женщина должна оставаться женщиной и сохранять «свою грацию, которая одновременно является ее силой»: «Я враг этих уродливых и сомнительных одеяний, которые превращают нас в гибриды, в какие-то нейтральные и двусмысленные существа, что-то среднее между мужчиной и женщиной. Кто эти бесполые личности, которых даже не знаешь, каким именем называть?»{499}
Эстетическое неприятие, то есть утверждения об уродстве мужской одежды на фоне роскоши женской моды, представляет собой стандартный ход мысли. Мария Дерэм и ее современники не учитывали тот факт, что эта асимметрия имела место в определенный исторический момент. Она воспринималась как нечто карикатурное; историк Фарид Шенун обращает наше внимание на тонкости мужской моды и привлекательность новых моделей мужской одежды — для спортсмена, джентльмена, артиста — в глазах мужчин и некоторых женщин. Неверно также и представление о том, что у мужского костюма практически нет вариантов. Мужские брюки часто меняют форму и ширину. Да и кюлоты исчезли не совсем{500}. Черный фрак, пришедший из Англии и принятый во время Реставрации, подходит для ужинов, балов, походов в театр{501}. Однако на протяжении XIX века фрак, отличающийся от редингота с полукруглым вырезом спереди, теряет популярность. Его заменяет смокинг, тоже, как следует из названия, английская одежда: фалды более короткие, брюки более узкие; в 1900-х годах смокинги носили с галунами. Молодые отдыхающие, проводящие время в казино Лазурного берега, по достоинству оценили эту более простую, но по-прежнему элегантную одежду.