Манисар, бывший, вероятно, мятежным парфянским вассалом, против которого Хозрой проводил военную кампанию[75] , отправил к Траяну послов с целью договориться о мире. Манисар был готов покинуть те части Месопотамии и Армении, которые он к тому времени захватил, но Траян отказался от заключения какого-либо договора с ним, пока он не явится к нему лично, чтобы подтвердить свои обещания[76] . Спорак, филарх Антемусии - района между Каррами и Апамеей на Евфрате - не пришел вместе с другими, чтобы выразить свое уважение Траяну. Против Спорака началась экспедиция, но как только он услышал, что неприятельские войска приближаются, то сбежал, а его главный город Батны был захвачен[77] .
За исключением упомянутой выше кампании Хозроя против Манисара, в источниках больше нет сообщений о парфянских военных передвижениях. То сопротивление, которое они оказали римлянам, очевидно, было организовано при помощи таких верных царю вассалов, как Мебарсап. Где находились парфяне и почему они бездействовали? Нумизматические данные дают ответ на этот вопрос. Монеты, выпущенные в Селевкии-Ктезифоне в 105/106 г. и позже, показывают, что между Вологезом II и Хозроем шла непрерывная борьба, в ходе которой этот монетный двор переходил от одного к другому (ср. с. 185). Возможно даже, Пакор был все еще жив и являлся третьим участником этой борьбы[78] . Учитывая такую ситуацию, нетрудно понять, почему римские войска встретили столь незначительное сопротивление[79] .
После своего визита в Эдессу Траян отправился на запад, в Антиохию, где провел зиму 114/115 г. За свои подвиги, особенно за взятие городов Низибиса и Батны, Траян был награжден титулом "Парфянский", подтвержденным, впрочем, позднее - уже после захвата парфянской столицы Ктезифона[80] . Монеты с легендой ARMENIA ET MESOPOTAMIA IN POTESTATEM P. R. REDACTAE ("Армения и Месопотамия переданы под власть римского народа") были выпущены в память о создании двух новых провинций[81] . В начале 115 г.[82] император едва спасся во время ужасного землетрясения в Антиохии, которое разрушило значительную часть города. Когда подземные толчки сотрясали город и возвышающуюся над ним гору Касий, Траяну пришлось искать убежища под открытым небом на ипподроме.
В течение зимы те войска, которые остались около Низибиса[83] , занимались строительством судов[84] . Весной, с прибытием императора, эти суда были перевезены к Тигру. Переправа происходила напротив Гордуэнских гор[85] под вражеским обстрелом с противоположного берега. Пока строили мост из одних судов, другие с погруженными на них тяжеловооруженными воинами и лучниками служили ему прикрытием, а третьи сновали туда-сюда, как будто бы перевозя войска для высадки на берег. Неприятельские войска дождались настоящей переправы, а затем ушли, не предприняв никаких враждебных действий[86] . Больше упоминаний об этом флоте нет - возможно, что его построили только для данной переправы. Вся Адиабена была захвачена, и на ее территории была организована провинция, названная Ассирией[87] , которая во время адиабенской кампании, по-видимому, находилась под контролем Хозроя[88] .
Вся кампания Траяна следовала плану, разработанному Цезарем, и ее сравнение с более поздними и лучше известными экспедициями в достаточной мере проясняет путь следования Траяна. Тот факт, что армия находилась на Евфрате, доказывается как многочисленными упоминаниями о ней в письменных источниках[89] , так и триумфальной аркой, сооруженной в Дура-Европос[90] . Свидетельств о еще одной армии, действовавшей на Тигре, нет. Сооружение арки и присутствие Траяна в Озогардане[91] , располагавшейся немного ниже современного Хита, говорит о том, что император находился вместе с евфратской армией. Данное свидетельство позволяет нам считать, что Траян и его армия спустились по Евфрату вместе с флотом, который шел параллельно с сухопутными войсками. Опытными моряками были только рулевые и дозорные, остальные члены корабельных команд набирались из жителей прибрежных деревень. Лошади, размещенные на борту, очень страдали от тесноты. Иногда армию и флот разделяли утесы и изгибы реки - к примеру, когда они проходили мимо Дура-Европос. Большую трудность представляли водовороты[92] .
77
Arrian. Parthica fr. 54–56; Dio Cass. LXVIII. 23. 2; Eutrop. Brev. VIII. 3; Ruf. Fest. 20.
78
Макдауэлл, основываясь преимущественно на нумизматических данных, следующим образом размещает центры, контролировавшиеся разными соперниками в борьбе за власть в Парфии: Северная Месопотамия подчинялась Пакору, Элимаида — Хозрою, Северный Иран — Вологезу II (McDowell. Coins from Seleucia. P. 230 f.). Однако Мшиха Зеха упоминает о присутствии Хозроя в Адиабене (MSiha Zkha. P. 5 [пер: P. 80]), а Дион Кассий — в Северной Месопотамии (Dio Cass. LXVIII. 22. 1); предполагаемое упоминание о пребывании Хозроя в Сузах безосновательно (см. с. 197, примеч. 100). Упоминание этого царя в «Scriptores Historiae Augustae», у Мшихи Зехи, Павсания и Диона Кассия определенно указывают на то, что римляне признали его в качестве основного претендента на парфянский трон. О Пакоре см. ниже, примеч. 99.
79
Нумизматические данные подтверждают вывод Лонгдена, сделанный на основе других источников, о том, что Парфия пребывала в состоянии хаоса (Longden. Parthian Campaigns. P. 12).
80
Dio Cass. LXVIII. 28; Longden. Parthian Campaigns. P. 5 f.; ср.: Strack. Untersuch, zur röm. Reichsprägung. Bd. I. S. 36–42. А. фон Домашевский считает, что завоевание Месопотамии изображено на арке в Беневенте (Domaszevski Α. von. Die politische Bedeutung des Traiansbogens in Benevent // Jahreshefte des Österreichischen archäologischen Institutes in Wien. Bd. II. 1899. S. 185 ff.), но Э. Гроаг не согласен с ним, поскольку полагает, что эта арка не была закончена до времени Адриана (Groag Ε. Die Adoption Hadrians // Mitt. des Kaiserlich Deutschen archaeologischen Instituts. Roemische Abteilung. Bd. XIV. 1899. S. 273 f.).
81
Mattingly, Sydenham. Rom. Imp. Coin. Vol. II. P. 289, No. 642; ср. также: ibid. P. 270, No. 375; Strack. Untersuch, zur röm. Reichsprägung. Bd. I. S. 223; Eutrop. Brev. VIII. 3; Malalas XI (ed. Dindorf. P. 274).
82
На эту очень неопределенную дату опирается последующая хронология; почти все упомянутые работы затрагивают этот вопрос. Здесь мы следуем системе Лонгдена (Longden. Parthian Campaigns. P. 2–7), которая вполне согласуется с новыми материалами, добытыми в Дура—Европос и Селевкии.
85
См.: PW, статьи «Γορδυαῖα ὄρη»; «Καρδοῦχοι». В качестве места этой переправы Лонгден (Longden. Parthian Campaigns. P. 13, n. 5) предполагает Заʿфаран (Bell G. Amurath to Amurath. London, 1924. P. 286); Гутшмид предлагает Джзират ибнʿУмар (Gutschmid. Geschichte Irans. S. 143).
87
Eutrop. Brev. VIII. 3. Ассирия, вероятно, включала в себя Ниневию, Арбелу и Гавгамелу, упомянутые Дионом Кассием (Dio Cass. LXVIII. 26), а также район Киркука (Arrian. Parthica XIII, fr. 13), Доблы (Ibid. fr. 12) и Ольвию в районе Хазаны на «Евфрате» (Ibid. fr. 14). Страбон правильно помещает Хазану на реке Тигр (Strabo XVI. 1.1); см.: Roos A. G. (ed.). Arrianus. Vol. II. P. 230. Ср.: Gutschmid. Aus Arrians parthische Geschichte // Kleine Schriften von Alfred von Gutschmid. Bd. III. Leipzig, 1892. S. 129: речь идет о местах, перечисленных Аррианом, который, возможно, упоминает не адиабенскую кампанию, а другие события.
88
Мшиха Зеха (Mšiha Zkha. P. 5 [пер.: P. 80]), источники которого помнили о визите Траяна. Другое упоминание о Хозрое как находившемся на севере связано с его кампанией против Манисара (см. с. 193). См. также: Pausanias V. 12. 6.
91
См. ниже. Это место находится выше той точки, где он мог бы переправиться через Тигр. Если мы правы в отнесении мест, упомянутых у Арриана (Arrian. Parthica XIII), к адиабенской кампании, тогда римская армия, вероятно, прошла до Киркука на юге. Может показаться сомнительным, что они повернули на север и дошли до Евфрата, вместо того чтобы продолжить свой путь вниз по Тигру; однако вполне возможно, что случайные упоминания этих мест дают нам неверное представление о том, что кампания велась на большей территории и заняла больше времени, чем на самом деле.