Военная функция. Несмотря на то, что одной из священных регалий тэнно является меч, в рассматриваемый период он уже фактически лишается функций воина и военачальника. В сознании составителей хроник так было не всегда, хотя в любом случае воинские доблести и функции военоначальника приписываются тэнно сравнительно редко[756]. К числу тэнно, у которых особенно ясно выявлена воинская функция (которая, однако, актуализирована, как правило, до церемонии интронизации) относятся: первоимператор Дзимму (покорил непокорных до восшествия на престол), Суйдзэй (хроника утверждает, что он «ростом был исполин и всех превосходил в воинском искусстве»[757], но о его конкретной военной деятельности ничего не известно), Кэйко (при котором совершались походы против западных и восточных «варваров» уже после восшествия на престол), не прошедшая интронизации Дзинго Коту (воевала Корею), Юряку («он превосходил людей силой и отвагой», собственноручно умертвлял своих врагов как до вступления на престол, так и после, за что люди считали его «очень дурным государем»[758]; его армия напала на Силла[759]), Тэмму (координировал управления войсками во время борьбы за престол до своей интронизации[760]). Однако в любом случае наиболее знаменитыми военоначальниками являются отнюдь не сами тэнно, а их родственники (принц Ямато-такэру — сын Кэйко), Такэути-но Сукунэ (потомок Когэн) и др.
Согласно синтоистским представлениям, у божества (так же, как и у самого тэнно) имеются две души — «буйная» (или же, «грубая» — арамитама) и «мягкая» (нигимитама), которые проявляются в зависимости от ситуации. В самом общем виде их «специализацию» можно определить следующим образом: арамитама проявляется в час, требующий активных (в том числе и военных) действий, а нигимитама «ответственна» за поддержание стабильности[761]. Можно утверждать, что с течением исторического времени все большая часть поведения тэнно начинает определяться его «мягкой душой». Святилища, в которых когда-то почитались как арамитама, так и нигимитама, теперь достаточно часто разделяются в пространстве. При этом всегда происходит «отселение» именно «буйной души» (ее близкое соседство может осознаваться как угрожающее и вредоносное для того, кто поклоняется данному божеству[762]). Показательна похвала, которую возносит «Нихон секи» Нинтоку, который предстает как идеальный правитель. Констатировав, что в его правление часто наблюдалось неповиновение правителю, хроника, ни словом ни обмолвившись о предпринятых мерах военного свойства, продолжает: «И государь вставал спозаранок, а спать ложился поздно, облегчил подати и повинности, как мог щадил народ страны, был добродетелен и милостив, желая помочь народу в его трудностях и горестях. Он соболезновал, когда люди умирали, справлялся о больных, поддерживал сирот и вдов. Благодаря этому государственные дела шли успешно, и Поднебесная пребывала в великом спокойствии. Двадцать с лишним лет прошли благополучно»[763]. Именно такое представление об идеальном правителе следует признать типичным: культура акцентирует свое внимание не на воинской доблести, а на мерах по приведению социума в гармоничное состояние.
Данные «Нихон секи» показывают, что с течением времени происходит постепенная редукция военной функции тэнно. В VIII в. военная функция тэнно еще более ослабевает. Япония вела военные действия по покорению племен эмиси на северо-востоке Хонсю, но в модусе описания самого тэнно героический (воинский) элемент почти полностью отсутствует. Невозможно себе представить, чтобы тэнно предводительствовал войском. Вместе с отказом от покорения эмиси фигура тэнно окончательно теряет устрашающий налет. Постоянным эпитетом тэнно следует признать скорее ясумисиси («правящий с миром»), а не касикоси («грозный», «устрашающий»). Процесс диверсификации (специализации) функций управления приводит к тому, что одна из основных линий разграничения властных полномочий в ранних государствах проходит по линии: коммуникация с богами — коммуникация с «чужими» (т. е. высшие «управленцы» являются ответственными за связи с «другими мирами»)[764]. В терминах синто это находит выражение в разделении «буйной души» и «мягкой души» божеств и тэнно.
756
140 В записях «Нихон сёки», относящихся к правлению Суйнин, он предлагает своим сыновьям высказать свое заветное желание. Старший говорит, что желает получить лук и стрелы, а младший отвечает: «Я хочу наследовать государю» (т. 1, с. 229). В этом предании ясно видно дистанцирование будущего тэнно от военных дел.
759
143 В отличие от Дзинго Когу император Юряку не отправляется в поход сам, поскольку божество не советует ему отправляться туда («Нихон сёки», т. 1, с. 358).
760
144 При этом типичным для Тэмму следует признать следующую запись: «Государь проследовал в Вадзами и отдал повеление принцу крови Такэти, а тот — войскам» («Нихон сёки», Тэмму, 1-6-29, 672 г., с. 214), т. е. тэнно не обращается к войскам непосредственно.
761
145 Во время военного похода Дзинго Когу божество так наставляет ее: «Мягкая душа будет следовать за телом владычицы, ее долгий век оберегать, а грубая душа станет как копье, что несут впереди войска, и будет указывать воинам путь» («Нихон сёки», т. 1, с. 268).
762
146 Когда корабль Дзинго Когу никак не мог добраться до нужного места, Аматэрасу вразумляет ее: «Моя грубая душа не должна находиться близко от государыни. Пусть она пребывает в стране Хирота…» («Нихон сёки», т. 1, с. 272). Вскоре после этого Дзинго Когу принимает титул (вдовствующей) государыни-супруги и теряет свои воинские качества.
764
148 Коммуникационные способности в до государственный период являются одним из важнейших качеств, которое обеспечивает лидерство (см., например, институт бигменов). Относительно Нинтоку хроника сообщает, что во время первоначального его отказа от трона он аргументирует это так: «Ведь распоряжаться храмами страны и рисовыми складами — тяжелая ноша. Я же не красноречив и не справлюсь» («Нихон сёки», т. 1, с. 297). Разграничение духовной и военной (светской) власти носит, по всей вероятности, достаточно универсальный характер (некоторые примеры см.