Судя по всему, в сознании правящей элиты в VII–VIII вв. Ёсино ассоциировалось с местопребыванием бессмертных даосских мудрецов, а само нахождение в горах Ёсино было призвано восполнить недостаток сакральной энергетики и жизненной силы. Ёсино в стихах «Кайфу:со:» выступает идеальным местом обитания идеального императора, т. е. является элементом официальной идеологии. Увлечение даосскими идеалами в среде придворных было особенно велико в период Нара. Впоследствии мы наблюдаем умаление даосского элемента в официальной идеологии. Вместе с тем следует помнить, что разработанная в «Кайфу:со:» система образов приобретает впоследствии эстетические коннотации, и прочно входит в ту образность, которая эксплуатировалась японской литературой (в особенности японоязычной поэзией). В связи с этим дешифровка образности стихотворений «Кайфу:со:», которые связаны с Ёсино, имеет большое значение для понимания общего модуса японской культуры.
В японоязычной поэзии вака Ёсино (река Ёсино — Ёсиногава, горы Ёсино — Ёсинояма) является мэйсё (букв. «знаменитое место»), т. е. таким географическим названием, которое наиболее часто упоминается в японской поэзии. В антологии «Манъё:сю» с Ёсино связано порядка 70 стихотворений[218]. В другой поэтической антологии — «Кокинвакасю:» («Собрание старых и новых японских песен», 905–920) — 24 стихотворения[219] (из 1111, составляющих антологию). Одно из этих стихотворений явно свидетельствует о существующей в это время соотнесенности между Ёсино и Китаем. Это стихотворение № 1049, принадлежащее Фудзивара-но Токихира (871–909):
Морокоси-но // Ёсино-но яма ни // комору томо // окурэн то омоу // варэ наранаку ни (В подобных Китаю // Горах Ёсино // Хоть и скрылась, // Что не последую за тобой //Не думай)[220].
Роман XII века «Торикаэбая моногатари» помещает в Ёсино опального принца, вернувшегося из Китая, где он провел несколько лет и знаком со всеми аспектами «китайской учености»[221]. Самым ярким историческим примером восприятия Ёсино идеальным местоположением императора является расположение там южного императорского двора в период Намбокутё (Период южного и северного дворов, 1318–1392)[222]. Что касается «Кайфу:со:», то из 116 сохранившихся стихотворений этого собрания 16 стихотворений (т. е. около 14 процентов) одиннадцати авторов написаны по поводу поездок в Ёсино (№№ 31, 32, 45, 46, 47, 48, 72, 73, 80, 83, 92, 98, 99, 100, 102, 115).
Антология «Кайфу:со:» была составлена в 751 году. Это было время активного заимствования из Китая самых различных идей и политических институтов. Однако необходимо помнить, что именно местные традиции составляли тот мощный субстрат, на который наложились китайские культуроформы. В результате этой «прививки» и была сформирована японская культура, в которую естественным образом вошла китайская образность (в самой широкой трактовке этого понятия).
В связи с этим обращение к истокам этого синтеза представляет собой значительный интерес. В нашем случае мы имеем дело прежде всего с «литературной реальностью». Это понятие требует кавычек, поскольку «Кайфу:со:» (как и большинство источников этого времени) представляет собой в сущности «панкультурную реальность», которая имеет отношение не только к литературе, но и к политике, философии, религии и т. д. В частности, как было показано А. Н. Мещеряковым, сам выбор языка поэтического текста был отражением сложных политико-социальных процессов[223].
В «Кайфу:со:» первоначально входило 120 стихотворений 64 поэтов (четыре стихотворения утрачены, так что сейчас в антологию входят 116 стихотворений). Стихотворения располагаются в хронологическом порядке. Временной охват памятника — около столетия, со второй половины VII до середины VIII века. Все стихотворения памятника — авторские, однако имя составителя антологии неизвестно. Авторы стихотворений — государь Момму (пр. 697–707), принцы, представители высшей аристократии, чиновники, монахи.
Все мы являемся пленниками тех предрассудков, которые сложились в науке. Увлечение европейцев японоязычной поэзией вака, смещение культурных акцентов внутри самой японской традиции привело к тому, что антология «Манъё:сю:» стала считаться первой поэтической антологией Японии. Однако на самом деле она была составлена несколько позже «Кайфу:со:». По своему составу — числу авторов и стихотворений — этот памятник во много раз превосходит «Кайфу:со:» (порядка 4,5 тысяч стихотворений, многие анонимные, более 500 авторов), и хотя письменных доказательств того, что эта антология была составлена как ответ на «Кайфу:со:» нет, однако политическая ситуация в стране, а также именной состав участников антологий (преобладание членов рода Фудзивара в «Кайфу:со» и рода Оотомо в «Манъё:сю:») позволяет видеть в составлении этих памятников своеобразное соревнование — как культурно-языковое, так и политическое[224]. Эта «соревновательность» объясняется, в частности, тем, что японцами была воспринята конфуцианская идея о сложении стихов, как о деле государственном, ибо стихи — это квинтэссенция космической (а значит, и государственной) гармонии и ритуальное средство для ее достижения. В борьбе за право быть «государственной поэзией» победа стихосложения на японском языке относится лишь к X веку, когда была составлена первая «императорская» (санкционированная императорским указом[225]), антология стихов вака — «Кокинвакасю:». До этого времени, в VIII и в IX веках, «государственной» поэзией, пишущейся по повелению императора, была поэзия на китайском языке (японоязычная же поэзия оставалась на периферии политико-литературного процесса). После «Кайфу:со:» был создан еще целый ряд антологий китайской поэзии (канси), которые тоже можно назвать «императорскими»[226].
218
1 Это число, безусловно, значительно возрастет, если учитывать стихотворения, в которых упоминаются топонимы, обозначающие отдельные места в Ёсино.
219
2 Стихотворение № 925 относится к стихотворениям о Ёсино под вопросом, поскольку единого мнения, действительно ли употребленное в этом стихотворении слово
220
3 В переводе А. А. Долина: «Мною пренебрегла, //В горы Ёсино ты удалилась. // Будь то даже Китай — // Или думаешь, за тобою //Не решусь отправиться следом?!». — «Кокинвакасю». М.: «Радуга», 1995.
221
4 См. «Торикаэбая моногатари, или Путаница». СПб.: «Гиперион», 2003. Перевод М. В. Торопыгиной.
222
5 Императорами южного двора были Годайго (пр. 1318–1339), Гомураками (пр. 1339–1368), Тё:кэй (пр. 1368–1383) и Гокамэяма (пр. 1383–1392).
223
6
224
7 См. А. Н. Мещеряков, указ. соч.; А. Н. Мещеряков, М. В. Грачев. История древней Японии. СПб.: «Гиперион», 2002.
225
8 Всего была создана 21 такая антология: «Кокинсю:»; «Госэнсю:» («Второе собрание (японских песен)»), 951; «Сю:исю:» («Изборник»), 1005–1011; «Госю:исю:» («Второй изборник»), 1086; «Кинъё:сю:» («Собрание золотых листьев (японских песен)»), 1127; «Сикасю:» («Собрание слов-цветов»), 1151–1154; «Сэндзайсю:» («Собрание (японских песен) за тысячу лет»), 1188; «Синкокинсю:» («Новое собрание старых и новых (японских песен)»), 1216; «Синтёкусэнсю:» («Новая императорская антология»), 1235; «Сёкугосэнсю:» («Продолжение второго собрания (японских песен)»), 1251; «Сёкукокинсю:» («Продолжение собрания старых и новых (японских песен)»), 1265; «Сёкусю:исю:» («Продолжение изборника»), 1278; «Сингосэнсю:» («Новое второе собрание (японских песен)»), 1303; «Гёкуё:сю:» («Собрание драгоценных листьев»), 1312–1313; «Сёкусэндзайсю:» («Продолжение собрания (японских песен) за тысячу лет»), 1320; «Сёкугосю:исю:» («Продолжение второго изборника»), 1325; «Фу:гасю:» («Изысканное собрание (японских песен)»), 1349; «Синсэндзайсю:» («Новое собрание (японских песен) за тысячу лет»), 1359; «Синсю:исю:» («Новый изборник»), 1364; «Сингосю:исю:» («Новый второй изборник»), 1383; «Синсёку кокинсю:» («Новое продолжение собрания старых и новых (японских песен)»), 1439.
226
9 Поклонником китайской поэзии был император Сага (пр. 809–823). В годы его правления появились антологии