[Ваш] подданный почтительно докладывает: Совершенномудрые государи древности, управляя миром, почитали бережливость, запрещали чрезмерную роскошь[93], носили поношенную одежду, питались зеленью и просом. Именно такое восхищение [стилем жизни] древних [правителей] считается эталоном «просвещённого правления». Однако сейчас всё больше ширится упадок нравов, «преобразующее [влияние] государя» больше не распространяется [на его подданных][94]. Высшие чиновники и мелкие служащие, государевы наложницы и придворные дамы, а также отпрыски влиятельных семейств и праздный люд бездеятельно живут в столице, изо дня в день предаются роскоши, проявляя неумеренность в одежде, питье и еде. Расточительность при проведении пышных пиров в честь именитых гостей[95] увеличивается с каждым днем. Будет ли этому конец? А потому обрисовав нынешнюю ситуацию в общих чертах, позволю изложить свои суждения [по этому поводу].
[Ваш] подданный, взглянув на [обычаи] периодов Дзё:ган и Ганге:[96], [увидел, что] принцы крови и придворная аристократия шили летние кадзами из хлопковой ткани из Цукуси, а верхние хакама — из серого шелка. Носки шили из «грубого шелка Адзума», а подкладку для обуви делали из крашеного шелка. А теперь [даже] низшие чиновники всех государственных управлений повсеместно кадзами шьют из белого катори, верхние хакама — из белого шелка, носки — из белой узорчатой ткани, а подкладку обуви делают из токати[97].
А их женщины от супруги и до последней служанки шлейф-мо, если он не из «белого шелка [княжества] Ци», ни за что его не наденут. Одежду, если [она] не из «узорного шелка княжества Юэ» — и кроить не будут. Они тратят огромные деньги на алую краску для одежд[98], хотя и хлопковой одежды будет достаточно, чтобы после первой стирки [она] порвалась в одно мгновение. Так расточительствуют не только в одежде.
В древности Цзи Лу[99], одевая халат на ватной подкладке, не стыдился роскошных одежд из меха лисицы и барсука. Юань Сянь[100], довольствуясь лебедой, пренебрегал пышностью четвёрки лошадей[101]. Это — высшее правило мудрецов, идея непостижимая для заурядных людишек. Поэтому в проявлении чрезмерности [они], соперничая, подражают друг другу, а над бережливостью наперебой насмехаются. Богатые гордятся тем, что достигли выполнения своих желаний, а бедные стыдятся, что не могут их достичь. И в результате, пошив одно платье, они разрушают дело всей жизни; устроив одно застолье, расходует средства за несколько лет. Из-за этого не возделываются поля, возникают воровские шайки. Если не запретить подобное, будет нанесен ущерб священной культурности.
Почтительно прошу установить форму одежды в соответствии с социальным положением, а нарушителей наказывать. Кэбииси[102] будут держать [проявления] расточительности под контролем, а пиршества станут проводить строго в соответствии с [установленными] правилами. А поскольку высшие [подобные] правила обычно нарушают, а низшие им подражают, то настоятельно выражаю пожелание обязать кэбииси впредь действовать сообразно этому распоряжению.
Помимо этого, [известно, что] для всех — от аристократов до простолюдинов — в соответствии с их рангами существуют правила заупокойной службы и нормы затрат на погребение. Ныне же из года в год семьи, пребывающие в трауре, растрачивают все своё состояние, состязаясь в устроении пышных поминальных служб семь раз по семь дней[103]. Столы, которые превышают квадратный дзё:[104], ломятся от яств. На приглашение одного монаха расходуется по тысяче золотых[105]. Одни семьи берут взаймы у других, а те [вынуждены] продавать свои дома. После этого «почтительные дети» пускаются в бега по причине неуплаты долгов, а их дети-сироты обречены на голодную смерть.
93
В хэйанском обществе проблема излишней расточительности была остродискуссионной. Следуя примеру китайской конфуцианской традиции, чрезмерная роскошь объявлялась главнейшим «пороком» государства, приводившим к истощению народа и появления в стране бунтарей и смутьянов. По этой причине многие государственные деятели древней и средневековой Японии причисляли роскошь к самым опасным «изъянам» правления, способным ввергнуть страну в «хаос». Подр. см.:
94
Неточная цитата из доклада чиновника и прославленного поэта Се Тяо (464–499) придворному сановнику династии Ци (479–502) Сяо Яню (464–549) — будущему основателю династии Лян (502–557). Цы юань. Указ. соч., Т. 3, с. 1881.
95
Как видно из письменных источников, в период Хэйан придворная аристократия выработала своеобразный «стиль жизни», многие элементы которого были заимствованы из арсенала китайской придворной культуры. Одним из показателей принадлежности человека к аристократическому кругу являлась организация так называемых «званых пиров». Во время таких пиршеств любой участник должен был подчиняться достаточно строгим правилам. Например, в хэйанском собрании изящной словесности «Хонтё: мондзуй» (XI в.) упоминается особая церемония «дуновения на цветок», которую должен был пройти любой опоздавший на пиршество, а в трактате «Сайгу-.ки» (X в.) помещен «перечень наказаний» для нарушителей правил проведения на пиру. Описание пира см., напр., Сайгу:ки (Записи из Западного дворца). Сер. «Кодзицу со:сё». Токио: Мэйдзи дзусё сюппан, 1952, сс. 267–279; Хонтё: мондзуй. Указ соч., сс. 314–315.
97
Согласно раннесредневековому японскому историко-географическому сочинению «Вамё: руйдзю: сё:» («Систематизированное собрание японских названий»),
98
Особой популярностью при хэйанском дворе пользовались ярко-красные и пурпурные одежды. При императоре Дайго, к примеру, увлечение ярко-красными одеяниями распространилось настолько, что Миёси-но Киёюки в 917 г. подал докладную записку, где посчитал придворную моду одним из пагубных проявления способных «уничтожить государство» и просил государя ввести строгий запрет на подобные одеяния при дворе. Свою просьбу Миёси-но Киёюки объяснял следующим образом. Во-первых, красный цвет— это «цвет огня», а потому обилие красных одежд при дворе создает дисбаланс «стихии огня», что может привести к многочисленным пожарам в столичном граде. Во-вторых, «цвет огня» может являть собой «дурное предзнаменование», что пагубно отразиться на самочувствии государя и процветании всего государства. В-третьих, цена на красную краску имеет постоянную тенденцию к увеличению, а поскольку придворная мода требует от аристократов поддерживать изысканность стиля, то это может привести к обнищанию многих знатных семейств. В-четвертых, распространение пышных одеяний при дворе приводит к тому, что представители многих аристократических домов чрезмерно увлекаются роскошью и начинают «забывать о моральных устоях и принципах сыновней почтительности». Сэйдзи ё:ряку (Краткие сведения [об основных] вопросах политики). Сер. «Кокуси тайкэй». Т. 1–3. Токио: Ёсикава ко:бункан, 1995, Энги, 17-12-22, 917 г. Докладная получила высочайшее одобрение, однако, как видно из текстов более поздних указов, придворная мода на ярко-красные одежды сохранилась, а запреты реального действия не возымели. Нихон киряку (Краткие записи [по истории] Японии). Сер. «Кокуси тайкэй». Т. 1–2. Токио: Ёсикава ко:бункан, 2000, Энтё:, 4-2-16, 926 г.; Сё:эй, 7-8-3, 937 г.; Тэнгё:, 5-4-23, 942 г.; Тэнряку, 1-3-12, 947 г.; Анва, 1-11-1, 968 г.; Тэнгэн, 3-3-3, 980 г.
99
Цзи Лу (Чжун Ю) — один из учеников Конфуция. В «Лунь юе» о нем сказано: «В старом конопляном халате стоять рядом с теми, кто одет в меха барсуков и лисиц, и не испытывать чувства стыда — разве не Ю был способен на это?»
101
Вольное переложение одной истории из жизни учеников Конфуция, рассказанных в «Ши цзи». Сыма Цянь. Указ. соч., Т. 7, сс. 78–79.
102
Управление
103
103 Согласно древнеяпонским представлениям, позаимствованным из китайской ритуальной практики, со дня смерти до «перерождения» души умершего проходило сорок девять дней. В течение этого времени родственники умершего должны были молиться о его перерождении в Чистой земле. Помимо этого, в ритуальной практике были предусмотрены поминальные обряды через сто дней после смерти, через год и через три года. В «Хонтё: мондзуй» содержится семнадцать «писем» знаменитых хэйанских литераторов и государственных деятелей (среди них Ёсисигэ-но Ясутанэ [?—1002], О:э-но Асацуна [886–957], О:э-но Масахира [952-1012], О:э-но Юкитоки [955-1010], Сугавара-но Сукэмаса [925-1009] и др.), где имеется подробное описание проведения поминальных церемоний «семь раз по семь дней». Хонтё: мондзуй. Указ. соч., сс. 112–114, 363–374;
105
Выражение содержится в трактате «Мэн-цзы». В переводе В. С. Колоколова данный пассаж выглядит следующим образом: «Когда убеждаешь большого человека, то смотри на него свысока, не гляди на то, что он напускает на себя величественный вид. Достигнув своих намерений, я не сделал бы себе палату вышиною в несколько „жэнь“, с резными решетинами под крышей, с надписью в несколько „чи“ над входом. Достигнув своих намерений, я не устроил бы себе пир, на котором яства занимали бы один „чжан“ (яп.