Феминизм XIX столетия также во многих отношениях был значительно радикальнее, чем принято считать. Феминистские авторы того времени, рассматриваемые в данной главе, были несомненными «реформист(к)ами», поскольку не отрицали существующие законы, но, скорее, желали расширить правовую защиту женщин и обеспечить им равные права. Они также не подвергали систематической критике существовавшую социоэкономическую систему и отношения в браке и семье. Тем не менее их представление о женщинах как об отдельной группе с общим опытом и интересами нередко приводило их к выводу, что женщины представляют собой класс, чьи интересы не только отличаются, но и противоположны интересам мужчин. Этому убеждению нередко сопутствовали примеры женской солидарности и дружбы, предварявшие идеи «сестринства», возникшие в XX в., а также вера в то, что изменения в общественной сфере могут быть успешными только в случае соответствующих изменений в частной сфере, включая сексуальные взаимоотношения. Это не означает, что в тот период существовала развитая теория патриархата. Тем не менее, при более близком рассмотрении дискуссий того времени можно убедиться, что они в гораздо большей степени, чем это принято считать, опережали идеи нынешних радикальных феминисток, и что отнесение писательниц (писателей) и реформисток (реформаторов) XIX в. к просто «либеральным феминисткам» базируется на традиционной политической терминологии, в данном случае не применимой, так как не позволяет увидеть их истинную природу и разнообразие (Maynard, 1989; Levine, 1987).
Само разнообразие направлений и течений невероятно затрудняет возможность ясно представить развитие феминистской мысли того периода. Мы обнаруживаем едва ли не весь спектр идей и форм активности. Конкретный анализ различных кампаний уводит нас в самые разные теоретические области: какие-то идеи исчезают, лишь обозначившись, чтобы вновь возникнуть в новом виде спустя годы; группы и акции разрастаются, дробятся, сливаются и расчленяются почти в хаотическом порядке. Любая попытка понять столь сложное движение может закончиться вынужденным отбором отдельных тем и теорий. Этой проблемы можно избежать, если обратиться к идеям выдающихся личностей того времени, их участию и взаимодействию с движением в целом. Мною были выбраны для ближайшего рассмотрения Элизабет Кэйди Стэнтон в Америке, Джон Стюарт Милль и его жена Гарриет Тейлор в Англии. Подобный выбор оставляет за рамками таких значимых феминистских авторов, как Маргарет Фуллер (Margaret Fuller 1810–1850) и Гарриет Мартино (Harriet Martineau 1802–1876), исключает активисток вроде Сары и Ангелины Гримке (Sarah and Angelina Grimke 1792–1873 и 1805–1879), Сьюзан Энтони (Susan Anthony 1820–1906) и Люси Стоун (Lucy Stone 1818–1893) в Америке, а также Барбару Лей Смит Бодишон (Barbara Leigh Smith Bodichon 1827–1891) и Джозефин Батлер (Josephine Butler 1828–1906) в Англии (См.: Rendall,1985; Rossi,1973; Flexner, 1959; Sabrovsky, 1979; Herstein, 1985; Levine, 1987; Wheeler, 1983; Weiner, 1983; Urbanski, 1983; Dubois, 1981).
Тем не менее Стэнтон, Тейлор и Милль вмещают практически весь теоретический контекст основополагающей феминистской мысли того времени. Стэнтон была не только весьма оригинальной писательницей, но и более полувека являлась активисткой американского женского движения. Нередко очень противоречивая, она не может рассматриваться как типичная представительница американского феминизма, однако ее внимание обращалось ко всем аспектам движения. Работа Милля «Подчиненность женщины» нередко воспринимается как классический пример либерального феминизма, но, по моему мнению, она одновременно и менее оригинальна, и более радикальна, чем принято считать. И Милль и Тейлор не были одинокими голосами в Викторианской Англии, но являлись частью более общего процесса развития феминистских идей.