Мендус утверждала, что такая позиция демонстрировала обедненные представления Милля о человеческой природе, она находит его идеал брака — брака умов, но не тел — и сопутствующее ему видение женщин «глубоко искаженными и безрадостными» (Mendus, 1989, р. 172). Однако, как и в других случаях, взгляды Милля не столь оригинальны. Рассматривая секс в негативном свете, он демонстрировал представления, доминирующие в Викторианской Британии. Ранее мы видели, что таковы были и взгляды многих американских феминисток. Левин отмечала, что викторианское отношение к сексу базировалось преимущественно на страхе (Levine, 1987), в основе которого лежала возрастающая обеспокоенность общества мужским насилием, проституцией (особенно детской) и сопутствующей боязнью венерических заболеваний. Как и в Америке, решение проблемы виделось в контролировании мужской сексуальности. Начиная с 50‑х гг, XIX в., проходили кампании против того, как «двойная мораль» была вписана в брачный кодекс, а к 60‑м гг. XIX в. эти темы начали обсуждаться в ключе изменения законов о проституции, что вызвало огромное сопротивление. Целью известного «Акта о заразных заболеваниях» (который имел несколько версий, первая — в 1864 г.) было снижение высокого уровня венерических заболеваний в войсках. Этот Акт требовал, чтобы каждая женщина, живущая в городе, где расположены военные гарнизоны, и которую полиция подозревала в проституции, проходила принудительное медицинское обследование на предмет инфицирования, именуемое в те времена «медицинским изнасилованием». Этот осмотр нередко представлял собой жестокое и отчасти публичное действие. Противники Акта, самой известной из которых была Джозефин Батлер, были возмущены «двойной моралью», когда на аморальные мужские поступки смотрели сквозь пальцы, в то время как «падшая женщина» не имела никаких прав. Некоторые из активисток сочувствовали проституткам, обвиняя мужскую греховность и общественную систему, не предоставлявшую женщинам альтернативного заработка. Эта кампания имела далеко идущие последствия. Во-первых, в ее основе лежало предположение, что у женщин есть общие интересы (поскольку и проститутка, и «невинная» жена, зараженная мужем, являлись жертвами мужской похоти), которые можно сформулировать в терминах мужской власти над женщинами. Во-вторых, возникала резкая неприязнь к мужской сексуальности, которая периодически проявлялась в истории феминизма и имеет место в резких критических высказываниях представительниц современного движения. В-третьих, сексуальная эксплуатация женщин увязывалась с вопросами оплачиваемого труда и образования. И, наконец, считалось, что возможность свободно распоряжаться собственным телом не может быть обеспечена без юридических и политических прав. Все эти идеи формировались в атмосфере отрицательного отношения к сексу, такого же, как у Милля (который поддерживал кампании Батлер), что позже вылились в более широкое движение за реформу морали, тесно связанное с суфражистским движением. Таким образом, взгляды Милля на сексуальность не были просто проявлением предрассудков пуританского, старомодного викторианского мыслителя, они вполне соответствовали радикальным феминистским акциям. Подобные представления сходны и с некоторыми высказываниями в современной феминистской литературе.