Такой подход имеет очень важное значение для феминистской теории. Прежде всего потому, что семья и отношения полов, так же как и другие формы общественной организации, помещены в исторический контекст. Не являясь ни природной данностью, ни результатом человеческого сознания, они есть продукт конкретной исторической ситуации, а следовательно, могут быть изменены в будущем. Во-вторых, эти изменения не могут произойти благодаря призывам к разуму или принципам справедливости, а только вместе с прогрессом условий производства. В отличие от социалистов-утопистов Маркс и Энгельс считали, что «хорошее общество» не может быть создано по желанию, оно является результатом определенной стадии исторического развития.
«Происхождение семьи, частной собственности и государства» Энгельса
Именно на этих идеях основывалась работа Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Он использовал труд антрополога XIX в. Льюиса Моргана для того, чтобы проследить предполагаемую эволюцию семьи от самого раннего примитивного общества до настоящих дней. Он полностью отвергал идею о том, что современная семья является «естественной» и, наоборот, настаивал на том, что сексуальные отношения в ранних обществах были промискуитетными и не регулируемыми и что они постепенно эволюционировали, приняв форму «парной семьи», которая характерна для поздних форм примитивного общества. Поначалу такое развитие обусловливалось естественным отбором (который обеспечивал большую силу тем племенам, где запрет на инцест был сильнее), а затем желаниями женщин, которым «унаследованные издревле отношения между полами… все более должны были казаться… унизительными и тягостными; тем настойчивее должны были женщины добиваться, как избавления, права на целомудрие, на временный или постоянный брак лишь с одним мужчиной»[46]. Примитивные общества также отличались от современного общества тем, что отношения между полами основывались на равноправии. Хотя между ними и существовало разделение труда — женщины отвечали за домашний труд, а мужчины за сельское хозяйство и земледелие, — но в парных семьях (которые отличались от строгой моногамии) отсутствовало подчинение — женщины полностью царили в доме, и происхождение определялось по материнской линии (Энгельс называл это «материнским правом»).
Эта равноправная ситуация изменилась с появлением новых источников богатства в мужской сфере деятельности одомашнивания и разведения животных. Как только некоторые мужчины обзаводились собственностью и их власть в семье укреплялась, они желали передавать эту собственность своим детям. Для этого им надо было отменить установившийся порядок наследования и обеспечить строгую моногамию со стороны каждой женщины, которая становилась просто собственностью мужа и средством для рождения наследников. Как выразительно сказал Энгельс, «ниспровержение материнского права было всемирно-историческим поражением женского пола. Муж захватил бразды правления и в доме, а жена была лишена своего почетного положения, закабалена, превращена в рабу его желаний, в простое орудие деторождения»[47]. То есть подчинение женщин совпало с возникновением частной собственности и классового общества, так как именно тогда женщины утратили власть в доме и стали экономически зависимыми от мужчин. Это также означает, что угнетение женщин не имеет других материальных причин — оно является частью классового общества, а отнюдь не обязательной или неизменной характеристикой человеческих отношений. Отсюда следует, что ликвидация частной собственности положит конецугнетению по признаку пола, так как у мужчин больше не будет причин для эксплуатации женщин:
46