«…разделение труда вне семьи стало другим. Та самая причина, которая прежде обеспечивала женщине ее господство в доме — ограничение ее труда домашней работой, — эта же самая причина теперь делала неизбежным господство мужчины в доме; домашняя работа женщины утратила теперь свое значение по сравнению с промысловым трудом мужчины; его труд был всем, ее работа — незначительным придатком. Уже здесь обнаруживается, что освобождение женщины, ее уравнивание в правах с мужчиной невозможно ни сейчас, ни в будущем, пока женщина отстранена от общественного производительного труда и вынуждена ограничиваться домашним частным трудом. Освобождение женщины… сделалось возможным только благодаря современной крупной промышленности, которая не только допускает женский труд в больших размерах, но и прямо требует его и все более и более стремится растворить частный домашний труд в общественном производстве»[48].
Базис для новых равноправных отношений между полами, считал Энгельс, уже начал развиваться в капиталистическом обществе, поскольку индустрия все больше обращалась к женскому и детскому труду в фабричном производстве, и это имело серьезное влияние на распределение власти в семье. Почти сорок лет до того в своей работе «Положение рабочего класса в Англии» (1845) он был серьезно обеспокоен такими условиями занятости, отмечая опасное влияние их на семейную жизнь и описывая как «нелепое, бессмысленное положение» нередко встречающуюся ситуацию, когда «жена зарабатывает на всю семью, а муж сидит дома, смотрит за детьми, убирает, стряпает. Таких случаев очень и очень много, в одном Манчестере можно насчитать сотни таких мужей, обреченных на выполнение домашних работ». В таком положении, по его мнению, «мужчина перестает быть мужчиной, а женщина лишается своей женственности». Он также отмечал, что «нетрудно себе представить, какое справедливое возмущение вызывает у рабочих эта настоящая кастрация и к какому радикальному изменению всех семейных отношений она приводит в то время, когда все остальные общественные отношения остаются без перемен»[49]. Однако его беспокойство по поводу того, что работающие женщины пренебрегают своими обязанностями по хозяйству и уходу за детьми, приобретает совсем другое измерение, если вспомнить условия и характер ранней фабричной занятости и конкретные проблемы, с которыми сталкивались женщины, вынужденные работать в течение всей беременности (иногда даже рожавшие среди фабричных станков) и часто вынужденные вернуться к работе менее чем через неделю после родов. Они также сталкивались с проблемами сексуальных домогательств и сексуальной эксплуатации со стороны мужчин-хозяев. Описания Энгельса опираются в основном на анализ правительственных отчетов и официальную статистику и по-прежнему звучат как гневный приговор условиям труда середины XIX в.:
«Женщины, неспособные рожать, дети-калеки, слабосильные мужчины, изуродованные члены, целые поколения, обреченные на гибель, изнуренные и хилые, — и все это только для того, чтобы набивать карманы буржуазии»[50].
И хотя, конечно, он по-прежнему выступал против капиталистической эксплуатации, к 1884 г. Энгельс уже рассматривал женскую занятость как прогрессивный фактор. Жена буржуа, доказывал он, превращается в машину для воспроизводства и объект для обеспечения сексуальных услуг, «отличаясь от обычной куртизанки только тем, что отдает свое тело не так, как наемная работница отдает свой труд, оплачиваемый поштучно, а раз навсегда продает его в рабство»[51] а ее экономическая зависимость от мужа означала, что «он в семье — буржуа, жена представляет пролетариат»[52]. Однако брак пролетариев не основывался на собственности, и, поскольку жена нередко имела собственный заработок, «…в пролетарском жилище лишились всякой почвы последние остатки господства мужа, кроме разве некоторой грубости в обращении с женой, укоренившейся со времени введения моногамии»[53], Это значило, что, как ни парадоксально, жена пролетария была менее угнетена как женщина, чем жена буржуа (хотя она оставалась угнетенной как работница), и что «первой предпосылкой освобождения женщины является возвращение всего женского пола к общественному производству»[54].
49
51