Основные пункты позиции Ленина сжато и точно формулированы в его письме к Шляпникову от 17 октября 1914 года. Там он, между прочим, писал: "В России шовинизм прячется за фразы о belle France (о прекрасной Франции) и о несчастной Бельгии (а Украина и т. д.?) или за "народную" ненависть к немцам (и к "кайзеризму"). Поэтому наша безусловная обязанность - борьба с этими софизмами. А чтобы борьба шла по точной и ясной линии, нужен обобщающий лозунг. Этот лозунг: для нас, русских, с точки зрения интересов трудящихся масс и рабочего класса России, не может подлежать ни малейшему, абсолютно никакому сомнению, что наименьшим злом было бы теперь и тотчас - поражение царизма в данной войне. Ибо царизм сто раз хуже кайзеризма... Лозунг мира, по-моему, неправильный в данный момент. Это обывательский, поповский лозунг. Пролетарский лозунг должен быть: гражданская война... Мы не можем ни "обещать" гражданской войны, ни "декретировать" ее, но вести работу - при надобности очень долгую - в этом направлении мы обязаны".
Это Ленин писал в частном письме к Шляпникову, это повторил он и в письме к нему от 31 октября.
В декларации же, опубликованной Лениным в его газете "Социал-демократ" от 1 ноября от имени Центрального Комитета большевистской партии под заглавием "Война и российская социал-демократия", Ленин писал:
"Превращение империалистической войны в гражданскую войну есть единственно правильный пролетарский лозунг... вытекающий из условий империалистической войны между высоко развитыми буржуазными странами. Как бы ни казались велики трудности такого превращения в ту или иную минуту, социалисты никогда не откажутся от систематической, настойчивой, неуклонной подготовительной работы в этом направлении".
Как известно, этот лозунг Ленина не был принят ни одной социалистической партией Европы и никем из более или менее видных лидеров социалистических партий в России и заграницей. Не был согласен с этим даже Лев Каменев, в то время единственный член ЦК большевиков и заместитель Ленина в Петербурге. Когда Каменева арестовали и предали суду, он на суде заявил, что не разделяет "тезисов" Ленина, отказывается превратить войну внешнюю в войну гражданскую и также отказывается от лозунга, что "поражение России в войне было бы меньшим злом". Что касается П. Б. Аксельрода, одного из основоположников российской социал-демократии, то он сначала одобрил позицию, занятую Плехановым в войне. Но вскоре повернул в сторону так называемых "интернационалистов". И то, что он оказался в лагере противников Плеханова было для него нелегко. Аксельрод и Плеханов в течение десятков лет работали вместе; трудно выразить, как эти два человека были внутренне связаны. Но несмотря на их расхождение по вопросу об отношении к войне, они всё же не прервали дружбы.
Плеханов в письмах и при редких личных встречах (Плеханов жил в Женеве, Аксельрод - в Цюрихе) старался влиять на Аксельрода, переубедить его. Аксельрод делал то же самое. По словам известного деятеля еврейского социал-демократического "Бунда" А. Литвака, тогда в Цюрихе близко стоявшего к Аксельроду, Аксельрод в то время редко говорил о Плеханове. Но когда другие в его присутствии отпускали резкое слово по адресу Плеханова, видно было, как Аксельрод от этого страдал.
Лозунг Аксельрода был: "мир и восстановление социалистического Интернационала". Но хоть и был он интернационалистом, он глубоко болел за Францию и Бельгию, и боялся победы Вильгельма II. В начале войны, когда германские армии шли от победы к победе, а французам угрожала величайшая военная катастрофа, английский флот потопил германское военное судно, Аксельрод сказал тогда Литваку: "Вот что война может сделать с человеком! Немецкое судно потоплено, много людей погибло. Это должно ведь было бы меня огорчать, а я в душе этому даже немного обрадовался. Пусть это уменьшит их победу, пусть это уменьшит поражение союзников. Я сам себя поймал на этой мысли и хотел ее подавить, но она не дает подавить себя. Вот во что война превращает всех нас".
Когда русские взяли Лемберг (Львов), Аксельрод сказал тому же Литваку: "Я знаю, что население Лемберга пострадает, и русскому народу от этого легче не станет, и всё же: Германия одерживает столько побед, пусть к моменту мирных переговоров будет хотя бы равновесие. Впрочем, это, по всей вероятности, только предлог для оправдания чувства. Вы знаете, где-то в глубине души ведь все мы националисты".
Другой тогдашний лидер меньшевиков - Ю. О. Мартов занимал позицию более близкую к ленинской. О его парижской газете "Голос" Ленин писал: ""Голос" является сейчас лучшей социалистической газетой в Европе. Чем чаще и сильнее я расходился с Мартовым, тем определенней я должен сказать, что этот писатель делает теперь именно то, что должен делать социал-демократ".
Основным лозунгом Мартова был - мир. Статья его в No 190 "Голоса" была озаглавлена "Мир", и он требовал "возможно скорейшего окончания войны". Вначале Ленин как будто не возражал против этого, но уже в ноябре 1914 года в письме к Шляпникову Ленин писал: "Умные буржуа передовой страны за мир... А мы не должны давать смешивать себя с мелкими буржуа, сантиментальными либералами и так далее. Эпоха штыка наступила. Это - факт, значит и таким орудием надо бороться... Объективно, кому теперь сыграет на руку лозунг мира? Во всяком случае не пропаганде идей революционного пролетариата, не идее использовать войну для ускорения краха капитализма".
А в своей статье "Положение и задачи социалистического Интернационала", напечатанной в "Социал-демократе" от 1 ноября 1914 года, Ленин писал: "Долой поповски-сантиментальные и глупенькие вздыхания о мире во что бы то ни стало! Поднимем знамя гражданской войны!"
И естественно, что Ленин назвал "социал-шовинистическими" не только взгляды Аксельрода, ибо они, согласно ему, "как две капли воды похожи на патриотические выступления Плеханова, но более трусливы". Он вскоре ополчился и на Мартова, который в своем докладе в Берне не отгородился от Аксельрода и так же, как Аксельрод, проповедовал "скорейшее окончание войны - и мира". В это время почти всех лидеров социалистических партий Европы Ленин уже называл "подлецами", "лицемерами", "изменниками", "полуидиотами", "дураками", "сволочью". Но Ленин, надо сказать, в своих взглядах был почти одинок. Так продолжалось до Циммер-вальдской конференции 1915 года.
V
В 10-ом томе "Малой советской энциклопедии" (3-е изд.) о Циммервальдской конференции сказано: "Циммервальдская конференция состоялась 5-8 сентября 1915 года. В ней участвовало тридцать восемь делегатов одиннадцати стран (Россия, Польша, Италия, Болгария, Румыния, Германия, Франция, Швейцария, Голландия, Швеция и Норвегия). Принятый конференцией Манифест признал войну империалистической, осудил поведение социалистов, которые голосовали за военные бюджеты и принимали участие в буржуазных правительствах, призывал рабочих Европы развернуть борьбу против войны, за мир без аннексий и контрибуций".
Дальше "Малая советская энциклопедия" пишет:
"Левая группа (то есть группа, возглавляемая Лениным) голосовала за Манифест, критикуя его непоследовательность, подчеркивая, что он не содержит призыва к борьбе за свержение капитализма, не разоблачает социалистов-шовинистов и каутскианцев, как изменников социализма".
Но, что же в действительности представляла собой Циммервальдская конференция? Прежде всего о ее составе. Единственная значительная социалистическая партия, которая послала делегатов на эту конференцию, была итальянская социалистическая партия. Остальные участники конференции представляли либо самих себя, либо осколки социалистических групп некоторых социалистов-эмигрантов. Ленин и Зиновьев - от большевиков, Мартов и Аксельрод - от меньшевиков-"интернационалистов", Троцкий от своей группки, Виктор Чернов и Бобров-Натансон - от социалистов-революционеров-интернационалистов".