Вот что мы наблюдаем в России и вот что вы, рабочие Запада, должны избегать всеми средствами... Широкая конструктивная работа не может быть совершена центральным правительством...
Она нуждается в знании, в мозгах, в добровольном сотрудничестве множества местных и специальных сил, которые одни могут атаковать разнообразие экономических проблем в их местном аспекте. Отвергать это сотрудничество и все возлагать на гений партийных диктаторов значит разрушать независимые центры нашей жизни, профессиональные союзы и местные кооперативные организации, превращая их в бюрократические органы партии, как это имеет место теперь. Это путь не совершать революцию, а делать ее осуществление невозможным".
Так писал в 1919 г. великий русский революционер, ученый и гуманист Петр Алексеевич Кропоткин. В ночь с 7 на 8 февраля 1921 года он скончался в Дмитрове. Вместе с Львом Толстым и Владимиром Короленко Кропоткин был великой совестью русского народа, глашатаем народных стремлений и надежд. В своем последнем труде об этике он писал: "Без равенства нет справедливости, без справедливости нет нравственности", - и в этом, как правильно писала его дочь Александра, "были суть его жизни, синтез его души и ума".
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Владимир Короленко и Советская власть
I
Знаменитый русский писатель-гуманист Владимир Галактионович Короленко в молодости был революционером, сидел в тюрьмах, много лет провел в сибирской ссылке, пережил годы мрачной реакции, и тяжелые годы гражданской войны. Но все тяжелые переживания не поколебали в нем веры в то, что ночь не вечна и что свет в конце концов восторжествует над мраком.
Еще в 1887 г. Антон Чехов, после первого знакомства с Короленко, писал своему брату Александру:
"Короленко талантливый и прекраснейший человек... На мой взгляд, от него можно ожидать очень много".
А самому Короленко Чехов писал:
"Я чрезвычайно рад, что познакомился с Вами. Во-первых, я глубоко ценю и люблю Ваш талант. Во вторых, мне кажется, что если я и Вы проживем на этом свете еще лет 10-15, то нам с Вами в будущем не обойтись без точек общего схода".
"Этих точек схода", - замечает по этому поводу сестра Чехова Мария Павловна, у них действительно было много. Вместе они были в 1900 году избраны почетными академиками по разряду изящной словесности. Вместе они - и только они - вышли в 1902 году из состава академиков в знак протеста против отмены по распоряжению царя выборов в академики Максима Горького. В день пятидесятилетия В. Г. Короленко Антон Павлович (Чехов) в телеграмме к нему назвал его "дорогим любимым товарищем, превосходным человеком, которому я обязан многим". (М. П. Чехова. "Из далекого прошлого", Москва, 1960 г., стр. 57).
В своих воспоминаниях Максим Горький так пишет о Короленко:
"Среди русских культурных людей я не встречал другого человека, который с такой жаждой правды-справедливости, человека, который так проникновенно чувствовал бы необходимость воплощения этой правды в жизнь... В ущерб таланту художника, он отдал энергию свою непрерывной, неустанной борьбе против стоглавого чудовища, откормленного русской жизнью".
Горький называл Короленко "честнейшим русским писателем, человеком с большим и сильным сердцем", "редким человеком по красоте и стойкости духа". И действительно, Короленко отдал и силу своего большого таланта и силу огромной воли борьбе за правду-истину и правду-справедливость и за свободу и достоинство человека.
28 февраля 1893 года Короленко в своем Дневнике приводит слова Микеланджело о том, что "художник не может оставаться спокойным, пока позор и зло царят в стране своей". И Короленко прибавляет:
"Вот как умели мыслить и чувствовать великие художники. А нам говорят, что художник должен быть нейтрален и что его не должны трогать позор и зло, которые продолжают царить в родной стране".
Короленко с ранних лет и до конца дней своих боролся против позора и зла, царивших в нашей стране.
По поводу статей Короленко "Бытовое явление" (о массовых смертных казнях) Л. Н. Толстой в марте 1910 года писал Короленко:
"Владимир Галактионович, сейчас прослушал вашу статью о смертной казни и всячески во время чтения старался, но не мог удержать не слезы, а рыдания. Не нахожу слов, чтобы выразить вам мою благодарность и любовь за эту, и по выражению, и по мыслям, и, главное, по чувству - превосходную статью. Ее надо перепечатать и распространять в миллионах экземпляров. Никакие думские речи, никакие трактаты, никакие драмы, романы не произведут одной тысячной того благотворного действия, какое должна произвести эта статья".
А через месяц, в апреле 1910 года Толстой опять пишет ему:
"Прочел и вторую часть Вашей статьи, уважаемый Владимир Галактионович. Она произвела на меня такое же, если не еще большее впечатление, чем первая. Еще раз, в числе, вероятно многих, благодарю Вас за нее. Она сделает свое благое дело".
Когда в июле 1913 года праздновали шестидесятилетний юбилей Короленко, газета "Киевская Мысль", одна из лучших тогда газет в России, писала, что Короленко "страж нравственного самосознания и чистой совести своего народа; страж культуры и человечности в родной стране; страж равноправия и справедливости, закона и свободы в государстве; страж правды отношений и любви человека к человеку в человечестве.
Так - в четыре угла построилась на Руси вышка века, имя которой Короленко и ярок пылающий на вершине ее путеводный маяк".
Таково было отношение к Короленко всех мыслящих честных людей в России.
В первые дни революции 1917 года Короленко в письме к толстовцу Журину писал:
"Любовь к справедливости приветствует сопротивление явному насилию. Этому своему взгляду я не изменил ни разу, ни в беллетристических, ни в публицистических статьях. Я думаю, верю, убежден что в идеальном образе человека, по которому должна отливаться совершенствующаяся человеческая порода - негодование и гнев насилия и всегдашняя готовность отдать жизнь на защиту своего достоинства, независимости и свободы - должны занимать нормальное место. И когда я мечтаю, что со временем насилие всякого рода исчезнет и народы, как и отдельные люди, станут братьями, то я жду этого от усовершенствования общественных отношений, которые устранят прежде всего насилие".
II
Московское книгоиздательство "Молодая гвардия" выпустило в 1962 г. в серии "Жизнь замечательных людей" биографию Короленко. Автор ее, Георгий Миронов, внимательно прочитал не только все беллетристические и публицистические произведения самого Короленко, но и все воспоминания о нем лиц, знавших его лично и встречавшихся с ним в разные периоды его жизни. Он также читал почти все, что написано было о Короленко при его жизни и после его смерти.
В жизнеописании Короленко автор широко использовал не только автобиографию и воспоминания самого Короленко, но также материалы обширнейшего архива писателя и личные свидетельства о нем современников. В результате Миронов дал интересную, хорошо написанную биографию Короленко и более или менее объективную характеристику его как художника, как боевого публициста и гуманиста, который, по словам автора, "никогда не уставал говорить правду в глаза мракобесам и палачам, бюрократам и народоненавистникам".
Миронов рассказывает о выступлениях Короленко в 90-х годах против разнузданной травли националистами и антисемитами французского еврея, капитана Альфреда Дрейфуса. Еще в начале 90-х годов Короленко несколько раз выступал в защиту преследуемых царским правительством евреев. "После еврейского погрома в 1903 году в Кишиневе, - пишет Миронов, - Короленко целыми днями бродил по кишиневским улицам, а потом написал очерк "Дом No 13" об ужасах погрома".
Миронов не скрывает, что Короленко был народником и противником марксизма. Он приводит слова, сказанные Короленко в 1893-м году в Лондоне писателю-революционеру Сергею Кравчинскому-Степняку в разговоре о марксизме: "Непонятен мне социализм без идеализма. Я не думаю, чтобы на сознании общности материальных интересов можно было построить этику, а без этики мы не обойдемся".
Несколько позже, в 1897-м году, Короленко в статье в своем петербургском журнале "Русское Богатство", "О сложности жизни. - Из полемики с марксизмом" писал: