В 1897 г. Михайловский писал:
«Если я «в смысле г. Струве» народник, то один из столпов народничества, покойный Юзов утверждал, что я «один из вреднейших марксистов». И это перекидывание меня из одного враждебного лагеря в другой, тогда как я заведомо не имею чести принадлежать ни к тому, ни к другому, кажется мне очень интересным, как частный случай вышеупомянутого тяготения к упрощению действительности».
(«Русское Богатство» 1897г., книга 11-я, стр. 119).
В ноябре 1900 г. праздновалось сорокалетие литературной деятельности Михайловского. Министр внутренних дел Сипягин запретил газетам сообщать о предстоящем юбилее, полиция перехватывала и задерживала приветственные адреса, и тем не менее чествование Михайловского приняло небывалые размеры. В письме от 14 ноября 1900 г. Короленко писал жене в Полтаву из Петербурга:
«Завтра торжества в честь Михайловского… Телеграмм, писем, адресов бесчисленное множество, самых разнообразных от разнообразнейших кружков, лиц и учреждений. Из самых отдаленных мест — Сибири, Кавказа, из самых глухих углов, группы и одиночки шлют письма, прозу, стихи. Трудно было ждать такой огромной волны общественного внимания. И главным образом — провинция! Что-то будет завтра».
В следующем письме, от 17 ноября, Короленко пишет:
«Юбилей Михайловского принял размеры просто целого события — и, кажется, можно сказать, что ни один еще литературный юбилей так широко не захватывал читателей. В Союзе писателей было набито битком и пришлось отказывать очень многим за недостатком места… Читались не все адреса, а только те, с которыми прибыли депутации или представители… Целую массу телеграмм не было никакой возможности даже прочесть, и только перечислялись места, откуда получены, и частью фамилии. Некоторые адреса были очень хороши… Среди адресов было немало марксистских, в которых заявлялось о разногласиях, но и о глубоком уважении ко всей деятельности Михайловского. В этом же смысле очень недурно сказал Струве — умно и искренне. От молодежи множество адресов… На следующий день все еще приходила масса телеграмм, преимущественно из-за границы. Вообще — все соглашаются, что ничего подобного по размерам в области литературных юбилеев еще не бывало».
Михайловский прожил после этого только четыре года. Он умер 26 февраля 1904 г., на пороге новой трагической эпохи в истории России, за день до начала русско-японской войны.
Михайловский называл идею классовой борьбы «школой озверения». Это определение оказалось пророческим. Михайловский считал, что только борясь за политическую и социальную свободу каждого отдельного человека, страна может добиться свободы для всего народа и процветания страны.
«Личность, — писал Михайловский, — не должна быть принесена в жертву — она свята и неприкосновенна, и все усилия нашего ума должны быть направлены на то, чтобы самым тщательным образом следить за ее судьбами и становиться на ту сторону, где она может восторжествовать».
(Михайловский. Сочинения. Том 4-й, стр. 451).
Его слова и сегодня злободневны. Именно поэтому кремлевская диктатура еще при Ленине изъяла из советских библиотек сочинения Михайловского. Его научные и публицистические статьи больше не переиздаются Госиздатом. Но никакой цензуре не подавить того, что навеки вошло в историю русской культуры.
ГЛАВА ВТОРАЯ. Русские предтечи Ленина
I. ПЕТР ЗАИЧНЕВСКИЙ
В мае 1862 года, в Москве появилась нелегальная прокламация под названием «Молодая Россия», вызвавшая большую тревогу в рядах не только правительства, но и русских либералов и даже выдающихся социалистов того времени. Прокламация «Молодая Россия» была издана от имени таинственного Центрального Революционного Комитета, но такого Комитета тогда вовсе не существовало. Ее автором был молодой революционер Петр Григорьевич Заичневский, и издана она была его кружком. В прокламации «Молодая Россия» было сказано:
«Россия вступает в революционный период своего существования. Проследите жизнь всех сословий, и вы увидите, что общество разделяется в настоящее время на две части, интересы которых диаметрально противоположны и которые следовательно, стоят враждебно одна к другой. Снизу слышится глухой и затаенный ропот народа, угнетаемого и ограбляемого всеми, у кого в руках есть хоть доля власти, — народа, который грабят чиновники и помещики, грабит и царь… Сверху над народом стоит небольшая кучка людей довольных, счастливых… Между этими двумя партиями издавна идет спор — спор, почти всегда кончавшийся не в пользу народа… Выход из этого гнетущего, страшного положения, губящего современного человека и на борьбу с которым тратятся его лучшие силы один — революция, революция кровавая и неумолимая, революция, которая должна изменить радикально все, без исключения, основы современного общества и погубить сторонников нынешнего порядка. Мы не страшимся ее, хотя и знаем, что прольется река крови, что погибнут, может быть, и невинные жертвы. Мы предвидим все это и все-таки приветствуем ее наступление; мы готовы жертвовать лично своими головами, только пришла бы поскорее она, давно желанная».