Здесь мы должны сказать несколько слов о специфике советской науки того периода. В период развернутого строительства социализма в 1930-е гг. многие революционеры не сумели или не захотели перестроиться и оказались не у дел. Не найдя себя в деле строительства нового общества, они пошли в науку и, конечно, не рядовыми ее служителями. К сожалению, большинство из них не имело ни серьезных знаний, ни глубоких навыков практической работы, которые молодые ученые получали, работая под началом своих научных наставников. Между тем уверенность в том, что большевики могут всё, делало их амбициозными сверх меры. Но для этого «могут» надо напряженно работать и работать, что для большинства, учитывая их возраст и непомерные амбиции, составляло проблему. Отсутствие глубоких знаний и невозможность по возрасту их полноценного усвоения они «компенсировали» навыками политической борьбы. Ученые-большевики принесли в науку дух непримиримой борьбы с идеализмом и прочим мракобесием. Когда мы находим у Лепешинской идеологические обвинения в адрес других ученых, то это легко можно списать на ее революционное прошлое. Это стиль жизни революционеров. Но это не к лицу профессиональным ученым выступать с идеологическими обвинениями. Это не их сфера деятельности. В ней они могут ошибаться и ошиблись в понимании того, что хотел сказать Энгельс.
Вот как воспринял это критическое письмо в газету Я. Л. Рапопорт, хорошо знавший О. Б. Лепешинскую и по работе, и как сосед по даче: «В этом письме все исследования Лепешинской подверглись Уничтожающей критике. Они освещались, как продукт абсолютного невежества, технической беспомощности, в результате которой конкретные материалы Лепешинской лишены элементарного доверия».
А ведь чего проще в корректной форме и в научном журнале сказать, «что желточные шары – это, на наш взгляд, полноценные клетки, содержащие ядро и цитоплазму, загруженную желточными зернами, служащими материалом для развивающегося зародыша» (Александров, 1993, с. 38). Что «в живых желточных шарах и в клетках зародышевого диска на ранних стадиях развития отсутствие ядра может быть только кажущимся: большое количество желточных зерен в клетках скрывает ядра от глаз наблюдателя. По мере потребления желтка ядро постепенно выявляется» (это уже из рецензии). Что при растирании гидры могли остаться незамеченными мелкие клетки, которые и могли послужить материалом для последующей регенерации. Что полученные О. Б. Лепешинской результаты с такими серьезными выводами требуют дополнительной проверки и подтверждающих экспериментов на других организмах. Т. е. касаться лишь фактов, оставив политические оценки при себе.
Вот академик Н. Н. Аничков, президент Академии медицинских наук, нашел, что сказать (цитировано по Я. Л. Рапопорту ([1988] 2003, с. 269): «Конечно, желательно накопить как можно больше таких данных на разных объектах… Это – необходимое условие для перехода на принципиально новые позиции в биологии, а фактическая сторона должна быть представлена возможно полнее, чтобы новые взгляды были приняты даже теми учеными, которые стоят на противоположных позициях». Но ведь это было сказано после критики тринадцати, когда удалось разделить ученых на противоборствующие стороны и столкнуть их лбами в ненужной вражде.
Отметим, что комментарии Я. Л. Рапопорта к работе О. Б. Лепешинской отличаются от сделанных в письме тринадцати. Вот что он (с. 263) конкретно сказал о тех же результатах (выделено нами): «Основным объектом ее исследований были желточные шары куриного зародыша, не содержащие клеток и служащие питательным материалом для куриного эмбриона. И вот в этих желточных шарах О. Б. Лепешинская обнаружила образование клеток из «живого вещества». Просмотр ее гистологических препаратов убедил, что все это – результат грубых дефектов гистологической техники».
Так кто же был прав – ленинградцы, в своей рецензии утверждавшие, что Лепешинская просто не заметила ядра, или Я. Л. Рапопорт, сказавший, что желточные шары куриного зародыша не содержат клеток. Это отличается от того, что говорил о желточных шарах в 1954 г. П. В. Макаров, кстати, подписавший письмо и следовательно, до этого придерживавшийся первого мнения: «Желточные шары представляют собой округлые образования, состоящие из белка и жироподобных соединений – липоидов. В них, по данным ряда авторов, содержится ядерное вещество, так называемые нуклеопротеиды, находящиеся в распыленном, диффузном состоянии».
Из сказанного понятно, в чем ценность и необходимость чисто научных рецензий. Ведь если бы ленинградцы отправили рецензию в научный журнал, то в таком виде ее не пропустил бы главный редактор журнала, обычно человек ответственный. Только увидев, что авторы утверждают, что будто бы О. Б. Лепешинская не заметила клеточного ядра, он сразу же спросил, а вы сами-то это ядро видели, и если нет, то предложил бы дать ссылку на работу ученого, который это ядро видел. Понятно нежелание ученых признать теорию «живого вещества» О. Б. Лепешинской. Она не отвечала всему строю теоретической биологии. В конечном итоге ленинградские ученые оказались правы. Но они не сумели выяснить в чем конкретно с научной точки зрения ошибалась Ольга Борисовна. До войны об этом говорил Н. К. Кольцов, но и он не мог понять, в каком месте она ошибается и поэтому принял к публикации ее работу в своем журнале. Мы скажем об этом дальше.