Почему Т. Д. Лысенко решился поддержать книгу по теме, далекой от его собственных научных интересов. Отметим, что работы Т. Д. Лысенко не упоминаются в книге. Я не согласен с оценкой Я. Л. Рапопорта (с. 268), который, касаясь «открытия» О. Б. Лепешинской, сказал, что, «вероятно, единственным убежденным, верующим невеждой, был академик Т. Д. Лысенко (Кстати, убежденным сторонником О. Б. Лепешинской был проф. М. М. Невядомский, который с начала 1930-х годов развивал близкие идеи в изучении раковых клеток; лаборатория М. М. Невядомского была закрыта после смерти Сталина). «Открытия» О. Б. Лепешинской были состряпаны из тех же теоретических предпосылок и из той же системы Лысенко: эти два «корифея» нашли друг друга». На мой взгляд Т. Д. Лысенко просто подстраховался, заручившись поддержкой О. Б. Лепешинской и стоящих за ней высокопоставленных партийных товарищей и убежденных коммунистов, т. е. принципиальных в своих оценках старых большевиков. С 1944 г. Агитпроп через А. Р. Жебрака начал враждебную кампанию против Т. Д. Лысенко. В такой ситуации Т. Д. Лысенко ничего не оставалось как искать поддержки авторитетных коммунистов.
В. Н. Сойфер (1998) представил дело с книгой О. Б. Лепешинской так, что будто бы книгу еще в рукописи одобрил Сталин. При этом он ссылается на саму О. Б. Лепешинскую. Это как бы объясняет, почему предисловие к книге поспешил написать Т. Д. Лысенко. Это объяснение принял С. Э. Шноль (2010, с. 360–361): «В отравленной атмосфере гибели научной мысли стали появляться чудовища. (Офорты Гойи “Сон разума порождает чудовищ”) Безграмотная 80-летняя старуха Ольга Борисовна Лепешинская заявила, с одобрения Сталина, что ею давно открыто образование клеток из бесформенного “живого вещества”… Более 70-ти профессоров, протестовавших против этого бреда, были изгнаны из научных учреждений и университетов». Перед этим С. Э. Шноль разбирал воззрения Т. Д. Лысенко, которому, таким образом, и вменяется в вину уничтожение научной мысли. Значит, главным врагом науки в СССР в глазах нынешних комментаторов являлся Т. Д. Лысенко; выступление О. Б. Лепешинской было явлением вторичным. Поэтому мне кажется, что критическое письмо 13 имело адресатом в первую очередь Т. Д. Лысенко и лишь во вторую очередь О. Б. Лепешинскую. Протестовало 13 ученых; среди них были пострадавшие. Откуда взялись сведения о 70 изгнанных ученых я не знаю.
Я не склонен доверять словам О. Б. Лепешинской о роли Сталина в судьбе ее книги. Она заинтересованное лицо. Если бы история с книгой происходила так, как утверждала О. Б. Лепешинская, тогда партийные функционеры остереглись бы подталкивать ленинградских ученых к тому, чтобы те написали «уничтожающий» отзыв на ее книгу.
Критика О. Б. Лепешинской в газете появилась 7 июля 1948 г. А 31 июля того же года начала работать сессия ВАСХНИЛ, на которой были осуждены вейсманисты-морганисты. Ученые, подписавшие письмо против О. Б. Лепешинской не знали об этом, иначе они бы не стали подписывать письмо или отозвали свои подписи. Не исключено, что роковое число 13 появилось только потому, что один из подписавшихся что-то прослышав о грядущей сессии в письменной форме потребовал снять свою подпись. Чтобы подписавшиеся не разбежались, тем, кто в партаппарате курировал это дело, пришлось срочно публиковать письмо. Время составления письма также вызывает сомнения. Лето не самая удобная пора для коллективных писем, ученые в отпусках, сидят на дачах. После неудачного антилысенковского доклада перед секретарями обкомов по идеологической работе Ю. А. Жданов был отстранен от всех дел, связанных с мичуринской биологией. Кто в таком случае уговорил ленинградских ученых выступить с запоздалой критикой работы О. Б. Лепешинской летом 1948 г. Более вероятен сценарий, что письмо тринадцати было написано ранее, в период активных антилысенковских мероприятий, проводимых Агитпропом, т. е. зимой или ранней весной 1948 г. В этом случае письмо тринадцати было отправлено в газету с недобрыми намерениями по распоряжению тех партийных функционеров, которые уже знали, что будет сессия ВАСХНИЛ и какими будут ее последствия для ученых. В отсутствии А. А. Жданова они «убедили» ленинградцев опубликовать письмо. Поэтому и опубликовано письмо оперативно, в газете, а не в научном издании, издательский цикл которого растягивается на месяцы. Дело историков выяснить, кто уговорил ленинградских ученых выступить с критикой книги О. Б. Лепешинской, о которой к 1948 г. все, как бы, уже забыли.