Сами подписавшиеся лишь после августовской сессии ВАСХНИЛ поняли в какую неприятную и опасную историю они попали. 9 и 10 сентября 1948 г. состоялось расширенное заседание Президиума Академии медицинских наук СССР по итогам сессии ВАСХНИЛ. речь на этом заседании шла об очищении медицинских научных учреждений от вейсманистов-морганистов. По итогам заседания Президиум АМН принял решение «освободить проф. А. Г. Гурвича от обязанностей директора Института экспериментальной биологии… Пересмотреть структуру и направление научной деятельности Института экспериментальной биологии с позиций мичуринского учения».
На этом заседании выступила О. Б. Лепешинская с резкой критикой «идеалистических шатаний» вирховианцев в советской науке. Тон выступивших ученых, критиковавших ранее О. Б. Лепешинскую, теперь кардинально изменился. Так, академик Н. Г. Хлопин сказал, обращаясь О. Б. Лепешинской (цит. по: Сойфер, 1998, с. 84): «… нельзя приклеивать обидные ярлыки всем тем, кто не согласен с вами, кто дискутирует по поводу выдвинутых вами неверных теоретических положений. Я не согласился и не соглашусь с вашим мнением о том, что при существующих ныне условиях клетки могут возникать из какого либо бесструктурного вещества» (выделено нами). Н. Г. Хлопин безусловно прав, порицая практику навешивания обидных ярлыков в научных спорах. Но в этом он не самокритичен. Ведь чуть более двух месяцев назад обидные ярлыки в адрес О. Б. Лепешинской шли и от него. Он был также прав, что она исходила из неверных теоретических положений. Но в письме речь шла о том, что она не заметила клеточное ядро.
Резюмируем сказанное. Ленинградские ученые в письме в газету утверждали, что желточные шары должны иметь ядра. А. Л. Рапопорт говорил, что желточные шары не имеют ядер, т. е. в какой-то части солидаризировался с мнением О. Б. Лепешинской. И скорее всего А. Л. Рапопорт выражал не только свое личное мнение. Не исключено, что высказывались и другие суждения на этот счет. Т. е. опыты О. Б. Лепешинской требовали экспериментальной проверки независимыми экспертами. В порядке самокритики Д. Н. Насонов в июне 1950 г. говорил, что в своем письме в газету они ограничились «чисто словесной критикой Лепешинской, без приведения собственных экспериментальных данных по этому вопросу» (Александров, 1993, с. 41). В итоге опыты О. Б. Лепешинской начали экспериментально проверяться уже после смерти Сталина.
Но ведь с проверки опытов О. Б. Лепешинской, если Вы не согласны с ее выводами, и надо было начинать. Тогда критический вывод был бы принципиально иным и он не требовал бы привлечения к рецензии лиц, которые самой проверкой опытов О. Б. Лепешинской не занимались. Критики могли бы ограничиться простой констатацией фактов: проведенные нами проверочные эксперименты не подтверждают данные О. Б. Лепешинской, желточные шары содержат ядра. И тогда не надо было бы насыщать рецензию политическими выпадами против О. Б. Лепешинской, прямо обвинять ее в том, что она из революционера превратилась в реакционера.
В отзыве тогда была бы просто констатация научного факта, а именно, что мы, ленинградские ученые, не подтвердили результатов экспериментов О. Б. Лепешинской. Понятно, что из этого заключения не следует, абсолютная правота ленинградских ученых. Но сама проблема перешла бы в чисто научное русло – в сравнение и обсуждение московских и ленинградских результатов. И если бы при этом были выявлены какие-то методические погрешности в экспериментах О. Б. Лепешинской, то в этом не было бы чего-то такого недопустимого с политической точки зрения. В науке никто не застрахован от ошибок. Но в этом случае сама работа О. Б. Лепешинской уже не расценивалась бы как досадное пятно в истории советской науки. И не было бы трудных годов советской биологии, связанных с именем О. Б. Лепешинской.
1. 4. Московское совещание
Перейдем теперь к московскому совещанию по проблеме живого вещества и развития клеток и попытаемся понять, кто был организатором этой направленной против ленинградцев «научной» сессии, «какие силы – по словам Я. Л. Рапопорта (с. 271) – заставили подлинных ученых (не все среди выступавших были отпетые проходимцы и подонки) сыграть предложенную им позорную роль». «Здесь – продолжил повествование Я. Л. Рапопорт – действовали факторы и психологические, и социально-политические. Психологический заключался в отборе людей уступчивых воле государственных олимпийцев, не могущих ей противостоять, податливых на указания свыше и исполнителей их».