Все это объясняет, почему различие кадровых и массовых партий почти абсолютно совпадает с делением на правых и левых, на «буржуазные» и «пролетарские» партии. Буржуазная правая не нуждалась в привлечении масс ни в финансовом, ни в политическом смысле: она располагала собственными кредиторами, собственными нотаблями и собственными элитами. Она считала достаточной спою политическую культуру. Здесь же содержится и отпет на вопрос о том, почему вплоть до выхода на политическую арену фашистов попытки создания массовых консервативных партий обычно терпели поражение. Здесь играло свою роль инстинктивное отвращение буржуазии к объединению и коллективному действию, так же как прямо противоположные тенденции рабочего класса благоприятствовали превращению социалистических партий в массовые. Уместно напомнить здесь наши предшествующие замечания. Понадобилось развитие коммунизма и революционных методов политической борьбы, чтобы заставить буржуазию понять недостаточность кадровых партий и всерьез заняться организацией массовых партий: в 1932 г. национал-социалистическая партия имела 800000 членов. Но в на самом деле это означало разрыв с демократией. Для действия в рамках избирательной и парламентской системы правой обычно достаточно кадровых партий, а в борьбе против этой системы массовые партии фашистского типа редко проявляют устойчивость и стабильность пролетарских партий. К тому же они имеют тенденцию утрачивать природу чисто массовых партий, как мы это вскоре увидим.
И, наконец, различие кадровых и массовых партий определяется теми их особенностями, которые связаны с различными типами партийной инфраструктуры. Кадровые партии — партии комитетские, децентрализованные и слабо интегрированные; массовые — это чаще всего партии, основанные на секциях, более централизованные и с более жесткой структурой. Различия в технике организации накладываются на различия в самой природе организуемых общностей. Партии, построенные на базе ячеек и милиции, тоже принадлежат к категории массовых, но здесь этот характер менее ясно выражен. Конечно, коммунистические и фашистские партии — даже до взятия власти и установления однопартийной системы — охватывают столь же многочисленные массы, как и социалистические: 800000 членов немецкой национал-социалистической партии в 1932 г.; 1.000.000 членов французской компартии в 1945 г.; 2.000.000 итальянских коммунистов в 1950 г. Как бы там ни было, тенденция вырисовывается ясно. Известно, что коммунисты периодически устраивают внутренние чистки с целью освободиться от аморфных, пассивных и подозрительных: таким образом качество восполняет количество. Они имеют к тому же тенденцию строжайшим образом контролировать своих членов. Некоторые социалистические партии предвосхитили такого рода контроль, но эта система мало у них привилась, тогда как коммунисты показали себя на этой стезе куда более последовательными. В фашистских партиях тенденция ориентации на качество выражена еще определеннее, правда, может быть более решительно в доктрине (чисто аристократической), нежели на практике: громадный количественный рост партии в последние предшествующие захвату власти годы, разумеется, должен был стать препятствием для серьезной фильтрации ее членов.
Как бы то ни было, общая тенденция не вызывает сомнений. Напрашивается лишь вопрос: можно ли еще в данном случае говорить о массовой партии или речь должна идти о ее постепенном переходе к новой концепции, к третьей категории — партии «верных», более открытой по сравнению с кадровой и более закрытой, чем массовая. Согласно ленинской концепции, партия не должна охватывать весь рабочий класс, она — только его ведущее крыло, передовой отряд, «партия наиболее сознательных». Это не концепция партии-класса — это концепция партии-элиты. Фашистские доктрины в этом отношении еще более откровенны. Пронизанные антиэгалитаризмом и ницшеанством, аристократические по своей сути, они видят в партии некий «орден», состоящий из лучших, самых преданных, самых отважных, самых одаренных. Эра масс остается позади: мы вступили в эру элит. Понятие члена партии обнаруживает тенденцию к диверсификации: в партии обозначаются концентрические круги, соответствующие различным степеням преданности и активности. У национал-социалистов мы видим партии в самой партии — сперва СА, затем СС. Официальная доктрина коммунистов, казалось бы, противостоит такой иерархии; однако и здесь можно выделить стабильный и прочный «внутренний круг», выступающий центром объединения массы рядовых членов, нередко довольно нестабильной. Подобные различия были весьма ощутимы во французской компартии перед войной.
Но не стоит преувеличивать значения этих явлений, они остаются пока еще ограниченными. Коммунистические и фашистские партии можно по-прежнему относить к категории массовых, не забывая об известной их специфике, тем более что и социалистические партии на раннем этапе своей истории обнаруживали некоторые аналогичные черты: они отличались большой требовательностью к пополнению и, пока возраст не умерил их претензий, желали быть «партией верных». Последнее понятие слишком неопределенно, чтобы вознести его в ранг особой категории. По за ним стоит известная реальность, и анализ природы причастности к партии еще приведет нас к необходимости рассмотреть и эту ее форму.
Формальный механизм вступления в партию имеется только в массовых партиях. Он включает написание заявления — одинакового для всех — и ежегодную уплату членских взносов. В кадровых партиях нет ни того, ни другого, туда вступают безо всяких официальных процедур, а систему членских взносов заменяют там эпизодические пожертвования. А поскольку никаких четких критериев членства больше нет, то о степени причастности (participation) к партии можно судить лишь по проявлению активности в самой партии.
Наиболее распространенный способ приема в массовую партию — это заявление о вступлении, то есть печатный бланк, обычно содержащий обязательство вступающего соблюдать дисциплину партии и пропагандировать ее идеи и пробел, куда вписывается имя, адрес, дата рождения и другие сведения. Вступить в партию — значит прежде всего заполнить и подписать заявление о вступлении. Данная процедура таит в себе два существенных преимущества. Во-первых, она как бы материализует привязанность члена партии к организации — все юридические системы придают письменному тексту особую ценность и не только потому, что он обладает большей доказательной силой (написанное остается!), но и благодаря его психологической значимости. В нашей цивилизации письменное сообщение всегда производит более сильное впечатление, чем устное: письменный текст унаследовал тот магический характер, который первобытные культуры придавали известным жестам, формулам и ритуалам. Некоторые фашистские партии, устраивающие сложные коллективные церемонии, чтобы придать особую значительность акту вступления, пошли еще дальше, но они лишь гипертрофируют тенденцию, свойственную всем массовым партиям. Вместе с тем вступительное заявление обладает и другим преимуществом: оно представляет карточку сведений о новом члене. Как утверждают сами партии, ценность этих сведений весьма относительна. Иногда они содержатся не только в самом вступительном заявлении, но еще и в отдельном документе — заполняемой по этому случаю настоящей анкете нового члена партии.
В итоге можно выделить два типа вступления — свободный и регламентированный. Первый не предполагает никаких условий и формальностей, кроме подписи во вступительном заявлении (и уплаты членских взносов) — вход в партию свободный. Это сопоставимо с порядком регистрации, предусмотренным некоторыми закрытыми первичными выборами в Соединенных Штатах: заполнение листка выборщика несколько напоминает написание вступительного заявления, хотя речь идет собственно не о вступлении в партию, а о простом праве голоса при выдвижении ее кандидатов. Регламентированное вступление носит совершенно иной характер. Оно включает два различных акта: просьбу заинтересованного лица о приеме и решение о приеме, принятое ответственным органом партии. Прерогатива приема принадлежит обычно местным подразделениям; возможно обращение в высшие инстанции — в случае отказа. Иногда вопрос изучается специальной комиссией. Обычно все это дополняется обязательным поручительством: один или два члена партии должны гарантировать политические и моральные качества соискателя своей подписью и нести за него ответственность. Регламентированное вступление с рекомендациями и решением о приеме — обычная процедура согласно уставам социалистических и коммунистических партий; меры предосторожности объясняются теми испытаниями, которые выпали на долю этих партий при их появлении на свет, и особенно стремлением полиции внедрить туда «шпиков». Отсюда и рекомендации, предварительная анкета и окончательное решение местного подразделения. Но по мере того, как партийная деятельность становилась все менее опасной и контролируемой, эти предосторожности вышли из употребления. Зачастую они представляют из себя пустую формальность, и регламентированное вступление в конечном счете становится открытым. Жесткая регламентация восстанавливается лишь в случае каких-то исключительных обстоятельств, когда фильтрация вновь оказывается необходимой. Так, во многих европейских партиях контроль при вступлении стал более серьезным после Освобождения; его целью было стремление помешать коллаборационистам найти себе прибежище в этих партиях. В Германии, Австрии и Италии он и сейчас довольно строг, поскольку в прошлом там существовали фашистские режимы, и позиция, которую соискатели занимали в тот период, тщательно проверяется.