Середины нѣтъ: община будетъ самодержавна или подчиненна, все или ничего. Сколько бы вы ни давали ей преимуществъ, но если она не будетъ зависѣть только отъ самой себя, если надъ нею будетъ царить высшій законъ, если большая группа, подъ названіемъ республики, монархіи или имперіи, въ которую она будетъ входить какъ часть, будетъ объявлена выше ея, а не выраженіемъ ея федеральныхъ отношеній, то неизбѣжно случится, что когда-нибудь она окажется въ противорѣчіи съ этой большей группой, и тогда возникнетъ столкновеніе. Въ столкновеніи же логика и сила рѣшатъ, что должна взять верхъ центральная власть, и рѣшатъ безъ разсужденій, безъ суда, безъ сдѣлки, такъ какъ споръ между высшимъ и низшимъ не можетъ имѣть мѣста, какъ несообразность и нелѣпость. И такимъ-то образомъ послѣ цѣлаго періода доктринерской и демократической агитаціи мы снова придемъ къ отрицанію деревни (esprit du clocher), къ поглощенію всего централизаціей, къ аутократіи. Идея ограниченія государства, съ удержаніемъ принципа централизаціи группъ, оказывается поэтому непослѣдовательностью, если не нелѣпостью. Нѣтъ другихъ границъ государству кромѣ тѣхъ, которыя оно само себѣ поставитъ, оставляя на долю муниципальной и частной иниціативы то, о чемъ оно пока не заботится. Но какъ дѣятельность государства безгранична, то можетъ случиться, что оно предприметъ распространить свое вмѣшательство и на то, чѣмъ оно пренебрегло вначалѣ; и такъ какъ оно сильнѣе, говоритъ и дѣйствуетъ всегда во имя общаго интереса, то не только добьется того, чего требуетъ, но будетъ еще и право въ глазахъ общественнаго мнѣнія и судовъ.
Пусть эти либералы, которые такъ сильны, что говорятъ о границахъ государства, сохраняя его верховность, скажутъ ужъ намъ заодно, гдѣ будетъ граница свободы индивидуальной, корпоративной, мѣстной, общественной (sociétaire), граница всяческой свободы? Пусть они, считающіе себя философами, объяснятъ намъ, что такое свобода ограниченная, стѣсненная, подчиненная, находящаяся подъ надзоромъ; свобода, которой говорятъ, надѣвая ей на шею цѣпь и привязывая къ столбу: «иди до этого мѣста, но не дальше». Какъ послѣднее средство уравновѣсить и сдержать центральную власть и защитить отъ ея захватовъ общественныя вольности, придумана была всеобщая и прямая подача голосовъ. О ней мы выскажемся послѣ, а теперь закончимъ общую критику конституцій.
Глава VII
Разборъ аутократической конституціи 1804 года
Централизація, отрицая верховную власть группъ, является фикціей, которая существуетъ временно лишь съ согласія самихъ группъ. — О династическомъ принципѣ въ новѣйшихъ конституціяхъ. — Опредѣленіе тиранніи.
Если читатель усвоилъ себѣ мысли, изложенныя въ предшествующихъ V и VI главахъ, то долженъ былъ вынести вполнѣ ясное и непосредственное убѣжденіе, безъ всякаго умственнаго напряженія или усилія, въ томъ, что централизація, вслѣдствіе своей неумѣряемости, стремясь къ удержанію въ нераздѣльности группъ, по существу своему самостоятельныхъ, и къ деспотическому управленію мѣстностями, добровольно вступившими въ ассоціацію, нарушаетъ тотъ самый принципъ, которымъ она старается оправдать себя, т. е. принципъ политическаго единства; что при этомъ возникаетъ антагонизмъ между центральнымъ управленіемъ и мѣстными аутономіями; что послѣдствіемъ этого антагонизма является искаженіе цѣли правительства, которое отнынѣ прилагаетъ всѣ свои усилія на утвержденіе и развитіе своего преобладанія; и какъ въ этой роковой борьбѣ общественное мнѣніе склоняется въ пользу централизаціи, то верховная власть постоянно торжествуетъ надъ вольностями, расплачиваясь впрочемъ за свои побѣды періодическими революціями. И въ самомъ дѣлѣ, такъ какъ одно и тоже давленіе присуще каждой правительственной формѣ, то инстинктъ массъ побуждаетъ ихъ послѣ извѣстнаго времени страданія стремиться къ перемѣнѣ установленнаго порядка, что, при существованіи централизаціи, заставляетъ страну лишь вращаться въ кругу одинаково ложныхъ гипотезъ, за которыми слѣдуютъ одни тѣ же разочарованія. Форма измѣняется, но тираннія остается неизмѣнною.