Итак, мы как будто бы видим свершающийся процесс отбора. Обе национальности с давних времен поставлены в одинаковые жизненные условия. И следствием стало не то, что, по представлениям вульгарного материализма, они приобретают одинаковые духовные и психические качества, а то, что одна уступает другой, и побеждает та, которая обладает лучшей приспособляемостью к данным экономическим и социальным условиям.
Представляется, что саму эту приспособляемость они несут с собой как постоянную величину; вероятно, в ходе процессов отбора, длящихся на протяжении многих поколений, они могут изменяться — подобно тому, как на протяжении тысячелетий они возникали, но для соображений сегодняшнего дня это момент, с которым мы вынуждены считаться как с данностью[8].
Не всегда — как мы уже видели — отбор при свободной игре сил в отличие от того, что считают наши оптимисты, завершается в пользу экономически более развитой или более способной национальности. История человечества ведает победы малоразвитых типов человека, а также вымирание интеллектуальной и духовной элиты, когда человеческое общество, породившее такую элиту, утрачивает приспособляемость к собственным жизненным условиям, будь то в силу своей социальной организации или же расовых качеств. В нашем случае именно перестройка форм сельскохозяйственного производства и мощный кризис сельского хозяйства способствуют победе национальности с более низким уровнем экономического развития. Параллельно друг другу и в одном направлении действуют быстрый подъем возделывания сахарной свеклы и нерентабельность сбыта продукции злаков: первый взращивает польских сезонных рабочих, вторая — польских мелких крестьян.
Если мы оглянемся на изложенные факты, то я охотно признаю, что я совершенно не в состоянии в полном объеме теоретически разработать вытекающие отсюда обобщенные перспективы. Бесконечно трудного и в настоящее время, разумеется, неразрешимого вопроса о том, где граница изменчивости физических и психических качеств некоей популяции, на которую влияют жизненные условия, в которые она поставлена, я не смею даже коснуться.
Зато каждый, в первую очередь, спросит: что может и должно здесь произойти?
Разрешите все–таки на этот раз не высказываться об этом подробнее, а довольствоваться краткой обрисовкой двух требований, которые, на мой взгляд, следует выставить с точки зрения германства и которые фактически ставятся с растущим единодушием. Первое — закрытие восточной границы. Оно было осуществлено при князе Бисмарке, а после его отставки в 1890 году граница вновь открылась; селиться надолго чужакам не позволено, но в качестве сезонных рабочих их пускают. «Классово сознательные» крупные землевладельцы, образующие верхушку Пруссии, не пускали их в интересах сохранения нашей национальности — а заклятый враг аграриев открыл границу в интересах крупных землевладельцев, ибо им одним выгоден приток чужаков: оказывается, что не всегда в делах экономической политики решающую роль играет «экономическая классовая точка зрения» — здесь главным оказалось обстоятельство, из–за которого штурвал государства выпал из сильных рук и попал в слабые. Другое требование: систематическая скупка земель государством, т. е. расширение государственных земель, с одной стороны, и систематическая колонизация подходящих земель, особенно — государственных земель, проводимая немецкими крестьянами, с другой. Крупные предприятия, которые можно содержать лишь за счет немцев, дорого стоят нации, ибо они разрушаются или оказываются предоставлены самим себе, т. е. в ходе постепенного дробления способствуют возникновению нежизнеспособных голодных колоний славян. И не только ради того, чтобы воспрепятствовать славянскому наплыву, раздаются призывы к передаче восточных земель в руки государства, но и из–за уничтожающей критики, к которой прибегают сами землевладельцы относительно дальнейшего существования их частной собственности, требуя с помощью монополии на зерно и ежегодного взноса в 1/2 млрд, уменьшить для них риск ответственности перед самими собой за их имение, — единственное оправдывающее его обстоятельство[9].
8
Я полагаю, что вряд ли надо подчеркивать, что спорные естественнонаучные вопросы относительно диапазона принципа селекции, да и вообще естественнонаучное употребление понятия «выращивание», а также все соображения, связанные здесь с этой чуждой мне областью, для вышеприведенных замечаний нерелевантны. Понятие «отбора» сегодня является таким же общим достоянием, как и гелиоцентрическая гипотеза, а мысль о «выращивании» человека встречается уже в платоновском «Государстве». Оба понятия употребил, к примеру, уже Ф. А. Ланге {Ланге (Lange) Фридрих Альберт (1828–1875) — немецкий философ–неокантианец и экономист. Профессор философии Цюрихского (с 1870 года) и Марбургского (с 1872 года) университетов. Один из инициаторов философского движения, проходившего под лозунгом «Назад к Канту!» и положившему начало становления немецкого неокантианства. Основные произведения — «История материализма и его критика в настоящее время» (Bd. I–II; 1866) и «Рабочий вопрос в его значении для современности и будущего» (1865).} в своем «Рабочем вопросе», и очень давно они у нас стали настолько родными, что ни у одного человека, знающего нашу литературу, невозможно недопонимание их смысла. Труднее вопрос о том, насколько непреходящей ценностью обладают новейшие и остроумные, но по методу и объективным результатам вызывающие значительные сомнения и при многих преувеличениях, конечно же, неудачные попытки антропологов распространить точку зрения отбора в духе Дарвина и Вейсмана еще и на почву экономических исследований. Несмотря на это, например, работы Отто Аммона («Естественный отбор у человека», «Общественный строй и его природные основы») в любом случае заслуживают больше внимания, чем им уделяется — хотя все оговорки остаются в силе. Ошибка большинства докладов, освещающих вопросы нашей науки, заключается в терпящих крах амбициях, прежде всего, «опровергнуть» социализм. Когда увлекаются этой целью, то из мнимо «естественнонаучной теории» общественного строя непроизвольно получается апология последнего.
9
Сегодня это требование в связи с тем же ходом мысли выдвигает, прежде всего, профессор Шмоллер {Шмоллер (Schmoller) Густав (1838–1917) — немецкий политэконом и социолог. Профессор в Галле, Страсбурге (1872–1882) и Берлине (с 1882 года). С 1881 года — издатель «Jahrbuch für Gesetzgebung, Verwaltung und Volkswirtschaft». Основатель «Союза социальной политики».} в своем ежегоднике. В действительности, ту часть сословия крупных землевладельцев, сохранение которой в качестве руководителей сельскохозяйственного производства обладает государственной ценностью, зачастую следует сохранять лишь как государственных арендаторов, но не собственников. Во всяком случае, я полагаю, что скупка земель имеет непреходящий смысл лишь в органической связи с колонизацией соответствующих государственных земель, т. е. в тех условиях, когда часть восточных почв пройдет через руки государства и, находясь в них, пройдет курс энергичного мелиоративного лечения на государственные кредиты. Трудность, с которой приходится бороться комиссии по переселению — не говоря уже о тяготах по «долечиванию» осевших колонистов, которых вместе с их ходатайствами о продлении срока жительства лучше бы спустя некоторое время передать обычному бессердечному фиску — основана на том, что скупленным поместьям по большей части лучше бы первые десять лет подвергаться мелиорации, находясь в руках арендаторов государственных земель. Теперь мелиорация должна проводиться административным путем — опрометью и с большими потерями, а ведь, несомненно, весьма многочисленные государственные земли можно колонизовать тотчас же. Однако же медленность процесса, обусловленная указанными трудностями, никоим образом не оправдывает суждений Ганса Дельбрюка {Дельбрюк (Delbrück) Ганс Готлиб Леопольд (1848–1929) — немецкий военный историк и политический деятель. В 1885–1921 годах — профессор Берлинского университета. В 1882–1885 годах — член прусской палаты, в 1884–1890 годах — член Рейхстага от партии свободных консерваторов. В 1883–1919 годах — редактор влиятельного консервативного органа «Прусский ежегодник». Крупнейший труд Дельбрюка — «История военного искусства в рамках политической истории» (т. I–VII; 1900–1936) охватывает период от античного мира до 1870 года.} об их воздействии на национальную политику из его различных известных статей в «Прусских ежегодниках». Уже механический подсчет, связанный со сравнением числа вновь возникших крестьянских дворов с количеством поляков, не имеет доказательной силы для тех, кто на местах изучал культурную работу колонизации; немногие деревни, в каждой из которых насчитывается по дюжине немецких дворов, пожалуй, смогут германизировать несколько квадратных миль, конечно же, если предположить, что пролетарский поток с Востока будет перегорожен плотиной и что бочка, из которой черпают воду, не будет повалена на землю, когда крупные поместья будут бесконтрольно крошиться и распадаться, оказавшись предоставленными еще более свободной игре сил благодаря законам рентных владений.