Эта ситуация изменилась в марте 1990 года, когда в СССР был действительно введен пост президента. На этот шаг Михаил Горбачев пошел в собственных интересах, а интересы эти на тот момент лучше всего описывает метафора «усидеть на двух стульях». Созвав в 1989 году Съезд народных депутатов СССР, Горбачев сделал решающий шаг к тому, чтобы устранить опасность утраты власти в результате внутрипартийного переворота, как это произошло с Никитой Хрущевым в 1964 году. Теперь, даже если бы другие партийные боссы сговорились и заменили Горбачева на посту генерального секретаря ЦК КПСС, президентом он все-таки остался бы. И кто знает, как товарищам по партии пришлось бы заплатить за такое предательство?
В том-то и дело, что ясного ответа на этот вопрос ни у кого не было и Горбачева это вполне устраивало. Власть на местах фактически все еще принадлежала партийным органам, и ослабление этого канала контроля имело бы для новоизбранного президента самые плачевные последствия. Горбачев хотел оставаться полновластным генсеком, но так, чтобы уволить его по партийной линии было невозможно. Поэтому и государственные полномочия, которые он вытребовал для себя в качестве президента, были ничтожными. В СССР сохранялась фиктивная парламентская система с партийным стержнем. В 1990–1991 годах этот стержень постепенно рассосался, и власть Горбачева повисла в воздухе. Августовские события 1991 года и последовавший за ними запрет на деятельность КПСС выбили из-под Горбачева оба стула. Он отправился в политическое небытие вместе с государством, которое возглавлял.
Совсем другой была ситуация у Бориса Ельцина на старте его пути во главе России. Установить контроль над КПСС он не мог, да и не стремился к этому. Властью Ельцин мог обзавестись только по государственной линии. Поэтому он сначала добился поста председателя Верховного Совета Российской Федерации (тогда еще РСФСР), а затем, в марте 1991 года, стал первым избранным президентом России. Однако кардинального изменения российских политических институтов за этим не последовало. Формально власть по-прежнему принадлежала советам, а полномочия Ельцина были преимущественно церемониальными. В этом отношении разницы между статусами Горбачева и Ельцина почти не было.
Однако причины политической слабости позднесоветских президентов различались. Горбачев не нуждался в широких государственных полномочиях, а Ельцин нуждался, и очень сильно, но получить их не мог. Российские выборы 1990 года не дали ему устойчивого парламентского большинства. И избрание Ельцина главой парламента, и учреждение президентского поста были проведены через парламент ценой колоссальных усилий и сложного политического маневрирования. А о том, чтобы еще и выторговать Ельцину серьезные полномочия, не могло быть и речи. На тот момент ему приходилось довольствоваться символическими достижениями.
Политическая победа Ельцина в августе 1991 года позволила ему сосредоточить в своих руках большую власть. Он вытребовал у испуганного и дезориентированного российского парламента чрезвычайные полномочия для проведения экономических реформ. Более того, с ноября 1991 года по июнь 1992-го Ельцин совмещал президентство с постом главы правительства России. Однако со временем парламент оправился от шока и начал систематическое наступление на Ельцина, конституционные полномочия которого в качестве президента по-прежнему стремились к нулю. Изменить конституцию в свою пользу Ельцин не мог, потому что это мог сделать только парламент. Оставалось угрожать, маневрировать, подкреплять свою власть с помощью референдума. Все это помогало Ельцину удерживать фактическую власть, но в то же время с неизбежностью вело к конфликту, который завершился силовым роспуском парламента и миниатюрной гражданской войной осени 1991 года.