Почему диктаторы совершают ошибки? Во-первых, само обладание абсолютной властью подталкивает ее носителя к мысли о том, что досталась она не случайно, а в силу особой одаренности, способности принимать правильные решения, которой нет у других людей. Во-вторых – и это более важно, – потому что диктаторы не слышат возражений. С одной стороны, преувеличенная вера в себя подталкивает их к мысли о том, что они всегда правы. С другой стороны, им никто и не возражает. Не только политикам и чиновникам, но и приближенным к власти экспертам хорошо известно, как незавидна судьба гонцов, приносящих плохие вести, в системе, где их положение определяется лишь волей верховного правителя. В итоге диктатор узнает только о том, о чем хочет знать, и у него формируется искаженная картина реальности. Скажем, начиная войну, он верит в то, во что хочет верить: что противник слаб, не окажет сопротивления и что надежных союзников у него не окажется. Такая вера часто подводит.
Надо признать, что этот симптом болезни никогда не пользовался таким вниманием, как развращающие аспекты абсолютной власти. Оно и понятно: у диктаторов нет монополии на ошибки. Их совершают все правители в силу своей человеческой природы. Но можно ввести правила, которые позволят ограничить возможность принятия неправильных решений самым простым и очевидным путем: путем установления политической ответственности правителя перед народом. Демократия достигает этого оптимальным способом.
С болезнями можно бороться по-разному. Наиболее радикальный способ состоит в том, чтобы прибегнуть к эвтаназии, то есть, попросту говоря, убить пациента. Мертвый – это, конечно, не здоровый, но точно не больной. Именно к такому мнению пришли многие в консилиуме аналитиков, после февраля 2022 года обосновавшемся преимущественно за пределами России. Они сочли, что нашу страну надо «отменить» в буквальном смысле, то есть вычеркнуть ее из списков живых либо фигурально, путем полной изоляции, либо даже буквально, доведя дело до распада и прекращения национально-государственного существования.
К счастью для нас, врачи, как правило, чуждаются такой радикальной терапии. Обычно они ищут пути лечения, не убивающие пациента, – притом что, как известно любому медицинскому профессионалу, чем опаснее болезнь, тем сильнее побочные эффекты терапии. Я полагаю, что удаление злокачественной опухоли, каковой можно уподобить персоналистскую диктатуру, может привести российский государственный организм к полному выздоровлению. Возможны и другие варианты. Например, болезнь может быть излечена лишь частично, так что ее развитие затормозится, а наиболее опасные симптомы – устранены, но с перспективой возобновления и ухудшения.
1.2 О методологии: пределы научного предвидения
В книге обосновывается представление о том, что политический режим, существующий в современной России, является одновременно персоналистской автократией и режимом электорального авторитаризма. С этой точки зрения рассматриваются перспективы политического развития России, а это естественным образом может интерпретироваться как прогнозирование. В связи с этим важно сделать два важных методологических уточнения.
Прежде всего, научный прогноз всегда носит консервативный характер. Это значит, что он основывается на совокупности уже имеющихся наблюдений. Поэтому ученых часто упрекают в том, что их прогнозы сводятся к мысли о том, что всё как было, так и останется; история не выходит из колеи. Эта оценка справедлива лишь отчасти. Хотя политическая наука лишь в редких случаях, для решения относительно узких проблем, может прибегать к такому стандартному инструменту, как эксперимент, в ее распоряжении есть сравнительный метод. Используя его, можно предвидеть развитие той или иной страны, опираясь не только на ее собственный опыт, всегда по определению ограниченный, но и на совокупный, систематически обобщенный опыт других стран. Это – главный инструмент, который я использую в этой книге. Подчеркну: основанный на сравнительном анализе прогноз остается консервативным. Но он расширяет поле вероятных исходов из любого конкретного, национально специфического состояния.
Наиболее важная особенность социально-научного знания в том и состоит, что оно носит вероятностный характер. Собственно говоря, любая наука устанавливает не железные законы, а вероятности, ограниченные условиями наблюдения. Законы природы в полной мере и почти без исключений действуют лишь в полностью контролируемых ученым условиях эксперимента. Поскольку макросоциальный эксперимент недоступен, исследователям общественных процессов приходится довольствоваться лишь установлением того, насколько вероятен тот или иной исход в имеющихся условиях. Сделать это с известной мерой точности позволяет статистический анализ, который давно уже стал неотъемлемым инструментом политической науки.