(Автор: Анатолий Кошкин)
Российская фантастика как политологияОсновные идеологические дискурсы как проекты и антипроекты нашего будущего
Имперский синдром русских фантастовКак выглядит следующая вершина классического идеологического треугольника (социализм-либерализм-консерватизм) применительно к нашей фантастике? Ответ на вопрос «Что консервировать современному русскому консерватору?» всегда, в силу особенностей нашей истории, крайне сложен и неизбежно внутренне противоречив. Но при чтении фантастических текстов видно, что чаще всего это обращение к имперскому мифу - внешне привлекательное, но по сути очень опасное. Действительно, что можно взять в будущее из истории государства, которое на протяжении большей части своей истории безжалостно давило и мучило собственный народ?.. (Быть может, другие государственные «левиафаны» были и не менее жестоки, но мы ведь разбираемся со своей собственной историей и не собираемся под флагом патриотизма оправдывать всякую отечественную мерзость!)Вопрос непростой, тем более что новое искушение западным либерализмом заканчивается не лучшим образом. Попытка жить «как на Западе» обернулась для России новым масштабным историческим поражением. И по части «демократии», и по части «рынка». Конечно, виноваты мы сами, но наших западных «друзей» тоже есть за что «поблагодарить». Запад изрядно поспособствовал провалу в России демократических реформ - а как иначе расценить его поддержку ельцинского режима? Или торжество двойных стандартов во время бомбежек Югославии? Теперь для многих думающих людей в России очевидно, что Запад не всегда является нашим врагом, но другом он точно никогда не был и не будет. Западная русофобия неизбывна, и наша «всечеловеческая любовь» к Западу навсегда останется неразделенным чувством.Русское будущее проблематично, ведь даже само продолжение существования России находится под вопросом. Она может погибнуть. Но может и возродиться. Как, какой ценой и с какими последствиями? Фантасты напряженно ищут ответы на эти вопросы. Варианты здесь проигрываются самые разные. Если не нравится оставаться периферией или полупериферией Запада (образцы таких сценариев мы приводили выше), то можно ведь присоединиться к другой мощной глобальной силе - и даже раствориться в ней. Это может быть мир ислама. В романе Владимира Михайлова «Вариант «И» Россия укрепляется благодаря вхождению в мусульманский мир, дабы в его составе противостоять коварному Западу. Напротив, в «Мечети Парижской Богоматери» Елены Чудиновой (книга вошла в резонанс с массовыми беспорядками во Франции, которые устроила мусульманская молодежь) вариант исламской экспансии представлен как кошмарная антиутопия. В романе Западная Европа порабощена магометанами уже полностью; натиск полумесяца и зеленого знамени, остановленный в Средневековье, на сей раз привел к победе ислама. Несогласные французы загнаны в подполье и ведут неравную борьбу с захватчиками. Несколько наших соотечественников, имевших опыт сражений с мусульманами в Чечне и Югославии, помогают христианскому сопротивлению поднять восстание и вновь сделать Нотр-Дам христианским храмом. При этом, по замыслу Чудиновой, европейцев ждет столь жалкая участь в силу того, что они утратили свою христианскую веру. А вот Россия и Польша, наоборот, являются сильными и независимыми государствами благодаря укреплению в них соответственно православия и католичества.Но можно ведь сохранить свою веру, однако при этом потерять свою политическую субъектность, войдя в состав более сильной евразийской империи - расширенной Поднебесной или возрожденной Орды. Подобная перспектива описывается в цикле романов «Евразийская симфония, или Плохих людей нет» Хольма ван Зайчика. Между тем данный сценарий может привести и к окончательной ликвидации нашей субъектности и превращению в «навоз истории» для Китая, или исламского мира, или любого другого, кто выступит против американского шайтана, используя для этого последние русские ресурсы.Так, например, действие «Дня опричника» Владимира Сорокина происходит в 2028 году. В России, отгородившейся от Запада и переориентировавшейся на Китай, возрождены монархия и опричнина. Главный герой расправляется с врагами государства, регулирует вопросы идеологии и решает (не безвозмездно!) проблемы «мастеров культуры», выполняет деликатные поручения царицы, сражается за интересы своего ведомства против других «силовиков» за контроль над потоками контрабанды, укрепляет узы дружбы с коллегами, предаваясь содомии. При первом прочтении «Дня опричника» наша оценка этого произведения колебалась в диапазоне от сатиры до антиутопии или попросту русофобского пасквиля в духе плоских острот Владимира Войновича в «Москве 2042». Удел России - вечная несвобода? Кому на Руси жить хорошо? Тому, кто лижет хозяйский сапог и готов уничтожить любого, кто противится «симфонии» народа и власти. Каково же было наше удивление, когда в Интернете один за другим стали встречаться положительные отзывы о содержании книги. Именно о содержании - как позитивном идеале для настоящего и будущего, а вовсе не о сатире-предостережении. Ситуация настоящего с этих позиций отрицается именно ради будущего. Такого будущего!То есть и в обозримом будущем не вырваться из порочного круга несвободы, когда состояние тупой апатии прерывается лишь бунтами, бессмысленными и беспощадными. Преодоление последствий хаоса очередной «перестройки» - новый день опричника как позитивный идеал? Рациональное, позитивное, свободное, благополучное обустройство настоящего - это не наш стиль? Напомню, что у Владимира Сорокина между Россией и Западом - стена. Страна отгородилась, но поскольку автаркия невозможна, пришлось развернуться в сторону Азии, Китая. Совсем по-евразийски. Опричник в романе разъезжает на мерине (»Мерседесе», жарг.) китайской сборки. Опять мы от кого-то зависим и не можем обрести достойное место в мире. А ведь так хочется. Может ли этому помочь империя, или Империя - с большой буквы? Примечательно, что авторы, которые противятся такому сценарию, яростно критикуют «имперский синдром», тоже обратили внимание на фантастику. Так, Эмиль Паин с тревогой отмечает, что антиутопия - эта литература эпохи страха - стала сегодня очень популярной, и в качестве выразителей этих настроений и создателей современных антиутопий называет имена как раз тех фантастов, которые пишут об имперском будущем России. Это Эдуард Геворкян, Олег Дивов, Хольм ван Зайчик, Павел Крусанов и др. Эмиля Паина данные тенденции очень беспокоят, он крайне отрицательно настроен по отношению к набирающему силу русскому национализму и имперскому синдрому, так как «вполне вероятно дальнейшее усиление жестокости власти: ведь в массовом сознании проявления недовольства нынешним режимом связаны не столько с уменьшением гражданских свобод, сколько с тем, что в народе относят к его «слабостям»1. Власть опасно ослабла, и нужно ее укреплять. Владимир Сорокин показал, как это можно сделать. Сатиру многие восприняли как позитивную программу: ну разве что собачьи головы и само название «опричнина» - это лишнее, поскольку отпугивает. Что же до «гражданских свобод» и прочего, то, может быть, это и хорошо, что их не будет. Кому они нужны - свободы эти, если следствием «разгула демократии» стало беспрецедентное геополитическое отступление нашего государства на международной арене и разгул преступности внутри страны?Мы задаем этот вопрос серьезно, а не ради риторики. Как быть, например, с влиянием криминалитета на все сферы жизни общества? Успешно бороться с ним по закону в российских условиях в принципе невозможно. Про правовое государство (лозунг, популярный во времена перестройки) давно не слышно, ибо в нем власть также связана законом, а у нас она этого не хочет, и никто заставить ее соблюдать закон не в состоянии. Так, может быть, в этих условиях не ломать особенно голову над гражданскими свободами, а просто бороться с лишней (для власти) преступностью преступными же методами? Как это описал Олег Дивов в «Выбраковке» - просто отстреливать носителей девиантного поведения, не обращая внимания на вопли о правах человека.Здесь тесно переплетаются внешние и внутренние факторы наших «бесконечных тупиков» и обвальных поражений после триумфов, ради которых были принесены огромные жертвы. Почему у нас все как всегда? «Дело в том, что мир, который окружал Россию, создавался не нами. Нам все время приходилось под него подстраиваться, корежа свой национальный топос», - пишут Максим Калашников и Сергей Кугушев в «Третьем проекте»2. В принципе с этим можно согласиться, но если бы еще знать, как нам обустроить свой собственный мир. Неужели по Калашникову, методом выведения русского сверхчеловека? И каков тогда будет мир вокруг нас? (Против подобных перспектив яростно протестует Яна Завацкая. Ее роман «Ликей» как будто специально написан как ответ на, по существу, фашистские проекты новых «люденов». «Сверхчеловек», говорящий по-русски, - это аномалия!)Нам надобно самим разобраться, что нам нужно, а что - нет. Почему, например, попытка демократизировать политический режим в нашей стране обернулась столь разрушительными последствиями и закончилась так бесславно? Может быть, потому, что это делалось не по нашим рецептам или же вовсе на самом деле никакого серьезного демократического проекта не существовало, а «демократия» была лишь ширмой для перераспределения социалистической собственности?.. Сейчас мы склоняемся ко второму варианту ответа, что, впрочем, не отрицает полностью и первого.Россия никак не может обрести себя. Несмотря на все заклинания о суверенной демократии, российская политика - как внутренняя, так и внешняя - глубоко несуверенна, если считать, конечно, сувереном народ, а не очередного вознесенного к власти правителя. Однако искус сильного государства продолжает преобладать над национальным топосом.Итак, чего же мы на самом деле хотим? «Чего хотят десятки миллионов людей в нашей стране и чего им не дают получить? Обеспеченной жизни, интересного дела, порядка, уважения, возможности спокойно исповедовать свою веру и справедливость. А справедливости не будет - ничего, сойдет и милосердие. О чем они грезят? О возрождении Союза? Российской империи? Московского государства? Да все равно, как э