Ведь революция 1917 г. и Гражданская война были конфликтом поколений. В результате Февральской революции в стране появилось множество комитетов и советов разного рода. Сотни тысяч сравнительно молодых мужчин, оторванных от нормальной политической жизни, оказались участниками политического процесса. Они познали вкус власти, они не собирались обретенную власть отдавать. По сравнению с этим важнейшим социально-политическим процессом все дискуссии между конституционными демократами и социалистами-революционерами, народными социалистами и большевиками, меньшевиками и анархистами выглядят вторичными. Энергичные и честолюбивые парни, политизирующиеся в условиях войны и революции, готовы были с оружием в руках отстаивать свою власть. Сложилось так, что большинство представителей этого «комитетского класса» оказалось на стороне большевиков, но могло быть иначе: в октябре 1917 г. большинство членов советов и комитетов не принадлежало ни к какой политической партии. Показательно, что и впоследствии, во время Гражданской войны и коллективизации, большевики умело использовали конфликт поколений, предлагая свой язык для идеологизации этого конфликта.
Разумеется, ситуация «двоевластия» и «многовластия» возникает не при каждом политическом кризисе. Но можно уверенно предсказать, что кризис, во-первых, будет важным инструментом массового политического воспитания, а, во-вторых, на ход кризиса окажет огромное воздействие политическая культура нового поколения жителей России. Скорее всего конфликт поколений и будет оформлен как конфликт поколений. И дело не только в том, что действующий президент достиг пенсионного возраста (возраст политический порой не совпадает с возрастом биологическим). Особенности политики современного режима и его репрезентации обусловливают то, что он все более воспринимается как «старый режим».
Очевидно, что значение молодежи в грядущих конфликтах осознается в различных коридорах власти — появилось немало молодежных организаций, ею поддерживаемых. Но опыт последних лет показывает, что «старшие товарищи» не готовы уступать дорогу молодым, соответствующие механизмы ротации отсутствуют.
К тому же нарушение правил игры оказывает большое влияние на процессы воспитания политиков завтрашнего дня.
Многие вообще перестают интересоваться политикой, они разочарованы в выборах без выбора. В долгосрочной перспективе это представляет большую опасность: люди, с энтузиазмом проходящие политическое воспитание не в относительно «мирные» периоды, а в условиях радикального политического кризиса, становятся весьма своеобразной политической элитой.
В то же время отказ от правил политической игры проявляется и в радикализации политизированной молодежи. Язык революции очень подходит для оформления конфликта поколений, и каждое поколение мечтает о своей революции, о своем преодолении культуры стариков. Строить баррикады кажется гораздо более интересным занятием, чем строить гражданское общество. Девушки не любят молодых людей, всегда соблюдающих правила. Молодые люди не любят, когда им навязывают правила. Особенно молодые люди не любят тех, кто, навязывая правила, сам их нарушает.
Историки, рассуждая о причинах революции, называют незавершенную модернизацию, болезненную урбанизацию, противоречивую секуляризацию... Они пишут об общинной традиции и о кризисе империи, о несосто-явшихся реформах и страшном воздействии Первой мировой войны.
Но нельзя забывать и о другом важнейшем факторе. На протяжении десятков лет в России развивалась революционная традиция. Тысячи молодых людей, увлеченных политикой, но отрезанных от политической жизни, создавали символы и ритуалы, которые оформляли различные экономические, социальные и политические конфликты. Это политическое творчество, создававшее развитую культуру политического протеста, привело к тому, что разнообразные, порой разнонаправленные конфликты слились в единый поток грандиозной революции.
Охранители великой Российской империи искренне старались защитить государственность, предотвращая «вредную политику». Но неспособность интегрировать в политическую жизнь массы честолюбивых и креативных людей приводила к их политической радикализации.
Осторожные консерваторы были лучшими воспитателями пламенных революционеров.
Германская модель
Может ли Россия в результате борьбы за демократию выйти на новый виток развития авторитаризма? Или еще хуже — построить националистический тоталитарный режим? Об опасности такого поворота сегодня говорят все чаще, подчеркивая, что путинский режим — это далеко не худшее из того, что может грозить нашей слабой демократии. И впрямь, Путин не худший вариант из возможных. Но велика ли вероятность неприятных альтернатив?