Переход к НЭПу не изменил этих оценок. На X съезде РКП(б) (март 1921 г.) Ленин, отметив нарастание мировой революции, заявил, что «ставка на международную революцию не значит—расчет на определенный срок... поэтому мы должны уметь так сообразовать свою деятельность с классовыми отношениями внутри нашей страны и других стран, чтобы мы длительное время были в состоянии диктатуру пролетариата удержать и, хотя бы постепенно, излечить те беды и кризисы, которые на нас обрушиваются»[325]. В последующие два года мысль о том, что судьба российской социалистической революции решается не в классовых битвах пролетариата развитых капиталистических стран, а рабочими и крестьянами Советских республик, советской властью и РКП(б), высказывалась и аргументировалась постоянно. Так, закрывая X Всероссийскую конференцию РКП(б) (май 1921 г.), Ленин говорил, что «сейчас главное свое воздействие на международную революцию мы оказываем своей хозяйственной политикой... На этом поприще борьба перенесена во всемирном масштабе. Решим мы эту задачу — и тогда мы выиграли в международном масштабе наверняка и окончательно» (курсив наш. — В. С.)[326].
Эту победу на внутреннем фронте Ленин связывал с выполнением плана электрификации страны и 10—20 годами «правильных отношений с крестьянством», строящихся на базе НЭПа[327]. Ленин рассчитывал, что при благоприятных условиях, даже при задержке мировой революции, российская революция за 10—20 лет уйдет далеко вперед в деле укрепления своих позиций, социально-экономического преобразования страны, культурного развития[328]. За это время, надеялся Ленин, даже если не произойдет пролетарской революции в других странах, Советские республики подготовятся к тому, чтобы социалистическая революция смогла сделать следующий шаг — перейти от торговли к товарообмену, а от него, как считалось, до социализма (продуктообмен) оставался один шаг[329]. Успех электрификации позволял блокировать опасности, исходящие от индивидуализма мелкого земледельца и свободной торговли, а срыв означал бы неизбежный «возврат к капитализму». Поэтому электрификация вместе с НЭПом, по мнению Ленина, обеспечивали победу российской социалистической революции во «всемирном масштабе, даже при затяжке пролетарских революций»[330]. Появлялась возможность спокойно отнестись к перспективе замедления темпов развития революции, сосредоточиться на решении внутренних задач и завершить «величайший переворот политический... медленной, тяжелой, трудной экономической работой», требующей «целых десятилетий»[331]. Это должно было привести к еще большему ослаблению зависимости социалистических республик от успехов мировой революции (что в итоге и получилось). Возможную победу пролетарской революции в таких странах, как Англия, Германия, Америка, Ленин теперь рассматривал лишь как фактор сокращения срока выполнения планов социально-экономического развития России[332].
В этих условиях по-новому встал вопрос об отношениях Советских республик с капиталистическими странами. Они уже не сводились к войнам и «передышкам» между ними. Появлялись потребность и возможность использовать отношения с ними во благо революции. 23 декабря 1921 г. на IX Всероссийском съезде Советов Ленин говорил об этих новых возможностях: «Но мыслима ли, однако, такая вещь вообще, чтобы социалистическая республика существовала в капиталистическом окружении? Это казалось немыслимым ни в политическом, ни в военном отношении. Что это возможно в политическом и военном отношении, это доказано, это уже факт. А в торговом отношении? А в отношении экономического оборота? Ну а связь, помощь, обмен услуг отсталой разоренной земледельческой России с передовой промышленно богатой группой капиталистических держав, — это возможно? Нас не признавали, нас отвергали, отношения с нами объявлялись несуществующими... но они все-таки существуют»[333]. Приглашение Советских республик на международную Генуэзскую конференцию[334], заключение во время ее работы договора с Германией вскоре подтвердили это предположение Ленина. В этом приглашении В.И. Ленин увидел дополнительные возможности для длительного и успешного маневрирования на международной арене и предотвращения крупномасштабной войны с коалицией буржуазных государств[335].
Возможно, Ленин переоценил степень заинтересованности капиталистических стран в экономическом сотрудничестве с Советскими республиками, и это способствовало пересмотру прежних представлений о зависимости социалистической революции в России от победы пролетарских революций в развитых капиталистических странах. Так или иначе, но примерно с этого времени он все меньше склонен говорить о зависимости российской революции от мировой. В.И. Ленин приходил к фундаментальному выводу о большей, чем полагалось прежде, автономности социалистической революции в России (как и в других крупных, богатых природными, материальными и людскими ресурсами странах) от мировой революции. В системе его взглядов и оценок значимость международных и внутренних факторов российской революции претерпела серьезные изменения.