Кардинал Пьер де Берюлль.
Когда Ваш отец[113], покойный король, – вечная ему память! – вознамерился выдать одну из Ваших сестёр замуж в Англии[114], испанцы сочли своим долгом помешать этим планам и задумали непременно предложить в качестве невесты одну из своих инфант. После заключения договора об этом принц Уэльский под влиянием дурных советов[115] решился отдаться на милость государя, который, имея его в своей власти, мог навязать ему свою волю в любом вопросе по собственному усмотрению, и проехал инкогнито через Францию, чтобы заключить в Испании брак с инфантой[116].
Узнав об этом, Франция тотчас же завязала переговоры, в результате чего, несмотря на невероятные почести, оказанные жениху при испанском дворе, где король[117] всегда сажал его по правую руку от себя, хотя принц и не являлся тогда венценосной особой, брак расстроился; а некоторое время спустя была достигнута договорённость о браке с французской принцессой[118], каковой и был заключён и свершён, причём с точки зрения веры условия его были гораздо выгоднее[119], чем те, что предполагалось выдвинуть при жизни покойного короля.
Вскоре после этого при дворе сложились мощные партии заговорщиков[120], куда воспитатели Вашего брата[121] втянули его, насколько позволял его юный возраст.
К моему большому сожалению, приходится признать, что особа, занимавшая самое высокое положение[122], оказалась ощутимо замешана в заговоре со многими другими лицами, разжигавшими её честолюбие. Но я также не могу не упомянуть и о том, что Вы снискали себе почёт перед Богом и людьми, уничтожив пагубные последствия, к коим могло привести неосторожное поведение названной особы, если бы Вы мудро не скрыли поступки[123], за которые могли наказать и беспрепятственно, и заслуженно.
Англичане слепо устремились к участию в этих заговорах[124], многие вельможи королевства изрядно в них увязли, и предполагалось, что герцог де Роган и гугенотская партия начнут войну внутри страны[125], в то время как наши острова и берега подвергнутся нападению мощного английского флота.
Английский король Карл I и королева Генриетта Французская.
Казалось, дела у них идут столь удачно, что мало кто верил в возможность противостоять натиску заговорщиков. Однако арест полковника д'Орнано, герцога Вандомского и великого приора[126], казнь Шале[127] и удаление от двора некоторых аристократок[128] расстроили заговор, так что все существовавшие при дворе зловещие замыслы, направленные против Вашего Величества, были разрушены и ни к чему не привели.
Вы также проявили огромное великодушие и благоразумие, дав Вашему брату в Нанте[129] согласие на его брак[130]. Между тем искренность, с какою Ваши верные слуги отважились предсказать Вам заранее те пагубные последствия[131], к коим этот брак может привести, послужила весьма наглядным доказательством их преданности и убедительным свидетельством того, что они не имели намерения ввести Вас в заблуждение.
Во время всех этих неприятных событий, которые, казалось, ослабили Вашу власть, положить конец беспрерывной череде дуэлей могло только примерное наказание[132] гг. Бутвиля и Шапелля. Признаюсь, никогда я не находился в большем душевном смятении, чем в том случае, и едва не уступил всеобщему сочувствию, которое вызывала во всех сердцах трагическая участь двух молодых дворян, едва не пошёл навстречу ходатайствам самых высокопоставленных особ двора и настойчивым просьбам моих самых близких родственников[133].
Сезар де Бурбон, герцог Вандомский.
Слёзы их жён[134] тронули меня до глубины души, но мысль о потоках крови Вашего дворянства, унять которые можно было, только пролив кровь этих двух молодых людей, придала мне силы, помогла овладеть собой и убедить Ваше Величество отдать приказ о казни ради пользы государства, пусть даже и вопреки почти единодушному мнению света и моим собственным чувствам.
Франсуа де Монморанси, граф де Бутвиль.
Не имея возможности остановить приготовления англичан к войне и предотвратить последствия этих приготовлений, Ваше Величество были вынуждены выставить против англичан вооружённую силу.
Эти давние враги государства высадились на острове Ре[135] и окружили там форт Сен-Мартен – как раз в тот момент, когда Господу было угодно обрушить на Францию беду – серьёзное заболевание, поразившее Вас в Вильруа.
Все эти неприятные события, равно как и подстрекательство Вашего брата к новым дурным поступкам[136], предпринятое Ле Куаньо и Пюилораном, не помешали нам оказать с Вашей незримой помощью сопротивление этой воинственной нации. Едва поправившись, Вы, Ваше Величество, пришли на выручку крепости[137], осаждённой англичанами, разбили их армию в знаменательной битве на суше и заставили их флот убраться с наших берегов и вернуться в свои порты.
Затем Вы подступили к Ла-Рошели[138] и взяли этот город после годичной осады. Ваше Величество повели себя с чрезвычайной осторожностью: зная, что испанцы не желают ни взятия этой отдельной крепости, ни вообще успеха Вашим делам[139], но рассудив тем не менее, что союз с ними, заключённый даже просто для виду, произведёт благоприятное впечатление на всех и, что немаловажно, воспрепятствует в силу договорных обязательств их присоединению к англичанам, которые тогда были Вашими явными врагами, Вы вступили с ними в соглашение[140], которое привело к ожидаемым результатам.
Испанцы, заключившие договор лишь для отвода глаз[141], чтобы под его прикрытием мешать планам Вашего Величества и взятию Ла-Рошели, всячески подстрекали англичан к тому, чтобы они пришли на помощь городу. А кардинал де Ла Куэва недвусмысленно обещал им в связи с этим, что испанский король направит помощь Вашему Величеству лишь тогда, когда в ней уже больше не будет никакой надобности, и при этом отведёт свои войска раньше, чем они смогут нанести англичанам какой-либо урон. Это было осуществлено с такой скрупулёзной точностью, что испанский адмирал дон Федерико[142], отправившийся из Коруньи с 14 кораблями лишь после того, как узнал о разгроме англичан у острова Ре[143], не захотел ни на день задержаться у Ла-Рошели[144], когда до него дошли слухи, будто на подмогу городу движется ещё один флот.
Ришельё снимает гусениц с цветка лилии
Ж. Ганьер (ок. 1615 – 1666), ок. 1637-1638
Надпись на поле гравюры гласит: «Символическое изображение того, как стараниями кардинала Ришельё происходит искоренение ереси и бунтарства»
114
Речь идёт о сестре короля Генриетте-Марии Французской. Переговоры об этом браке начались ещё в 1609 г., когда Генрих IV намеревался добиться от Англии участия в задуманной им войне с Испанией, а затем неоднократно возобновлялись предшественниками кардинала.
115
Ришельё намекает на Бэкингема, который был фаворитом и советником короля Иакова I, а затем и Карла I.
116
В 1623 г. будущий английский король Карл I в сопровождении герцога Бэкингема, фаворита короля Иакова I, тайно ездил в Испанию, чтобы заключить брачный договор с инфантой. Этот визит, продолжавшийся полгода, не имел успеха из-за того, что испанцы потребовали перехода Карла в католичество, а также из-за вызывающего поведения герцога Бэкингема. Кроме того, английский парламент высказался против союза с Испанией.
118
Стремясь устроить брак Карла, ставшего в скором времени английским королём, и принцессы Генриетты, Ришельё преследовал две цели: помешать заключению англо-испанского союза и обязать Иакова I не оказывать помощи французским гугенотам, выступившим против короля. Письменные обещания о заключении брака были подписаны 10 ноября 1624 г., ещё при жизни короля Иакова I, а сам брачный контракт – в апреле 1625 г., уже Карлом I.
119
Кардинал имеет в виду те пункты взятых англичанами обязательств, согласно которым всех узников веры предполагалось освободить из тюрем и возместить им убытки, а английским католикам разрешалось непубличное отправление своих обрядов при условии, что они останутся послушными верноподданными английского короля.
120
Речь идёт об участии многих придворных и аристократов в так называемом заговоре Шале (по имени одного из наименее важных участников). Заговорщики планировали убить кардинала и низложить Людовика XIII, заменив его младшим братом короля Гастоном, герцогом Анжуйским (впоследствии он стал называться герцогом Орлеанским), которого предполагалось женить на королеве Анне Австрийской. При безвольном и легкомысленном Гастоне вельможи смогли бы бесконтрольно заправлять государственными делами. Кстати, ещё до заговора Шале при дворе сложилась партия недовольных предполагаемой женитьбой герцога Гастона на мадемуазель де Монпансье – по их замыслу, он должен был сохранить свободу, чтобы в случае ожидаемой смерти Людовика XIII жениться на Анне Австрийской.
121
Воспитателем Гастона, герцога Анжуйского, был маршал д'Орнано, командовавший корсиканской гвардией.
122
Ришельё имеет в виду супругу Людовика XIII, королеву Анну Австрийскую, которая знала о планах заговорщиков и тем самым косвенно поощряла их.
123
В сентябре 1626 г. на заседании Королевского совета в узком составе королева была вынуждена давать показания о своём участии в заговоре Шале. Эти документы были впоследствии уничтожены.
124
Заговорщики установили связь не только с Англией и Голландией, которые были недовольны Монсонским договором и внешней политикой Ришельё в целом, но и с Венецией и герцогом Савойским.
125
Договор с Англией герцог де Роган подписал в конце октября 1627 г. Он ждал помощи англичан в Гиени и подготовился к тому, чтобы соединиться с ними после их высадки на французском побережье.
126
Орнано был арестован 4 мая, а братья Вандом – 11 июня 1626 г. Великий приор – см. Указатель имён, Вандом Александр де Бурбон, шевалье де.
127
8 июля 1626 г. Шале был взят под стражу, 18 августа приговорён специальным трибуналом к казни за оскорбление величества, а на следующий день казнён на базарной площади в Нанте.
128
19 августа герцогиня де Шеврёз, втянувшая Шале в заговор, получила приказ отправиться в ссылку в провинцию Пуату, о неблагоприятном климате которой кардиналу было известно не понаслышке. Впрочем, туда она так и не доехала, скрывшись при дворе герцога Лотарингского.
129
В июле 1626 г. Людовик XIII и Ришельё отправились в Нант для участия в заседаниях штатов (сословно-представительского собрания) Бретани.
130
Бракосочетание герцога Гастона и мадемуазель де Монпансье состоялось 6 августа 1626 г. Церковную службу в кафедральном соборе Нанта провёл сам кардинал Ришельё. После заключения брака герцогу Анжуйскому было передано во владение герцогство Орлеанское вместе с соответствующим титулом.
131
Намёк на самого Ришельё, который поначалу противился браку Гастона Орлеанского и мадемуазель де Монпансье, о чём представил королю заключение под названием «Соображения по поводу женитьбы Месье, его брата» (Considerations sur le manage de Monsieur son frere).
132
В феврале 1626 г. король подписал очередной эдикт против дуэлей, ставших настоящим бедствием во Франции и ежегодно уносивших жизни сотен дворян. В знак протеста против этого указа известный дуэлянт граф де Бутвиль и ещё пятеро участников устроили 12 мая 1627 г. поединок на Королевской площади в Париже. Дело закончилось тем, что один из них был убит, ещё один – ранен, а Бутвиля и его кузена Шапелля, которым не удалось бежать из столицы, заключили в Бастилию и казнили 22 июня на Гревской площади.
133
С просьбой о милосердии к королю обращались Гастон Орлеанский, принц и принцесса Конде, родственники Бутвиля герцог и герцогиня де Монморанси, а также племянница кардинала г-жа де Комбале.
134
Жена Бутвиля – Елизавета де Вьенн – была в то время на третьем месяце беременности (таким образом, сын Бутвиля, будущий маршал де Люксембург, родился уже после казни отца). О супруге Шапелля (если таковая у него имелась) никаких сведений нам найти не удалось.
135
Английский флот в составе 90 кораблей под командованием главного адмирала герцога Бэкингема вышел из Портсмута 27 июня 1627 г., а через месяц, 26 июля, 10-тысячный экспедиционный корпус высадился на острове Ре и развернул наступление. Оборону на острове держал трёхтысячный гарнизон маршала Туара, рассредоточенный по двум фортам – Сен-Мартен и Ла-Пре.
136
Главным образом заключавшееся в том, чтобы побуждать герцога резко критиковать в присутствии короля политику Ришельё и добиваться отставки кардинала. Кроме того, названные в тексте лица препятствовали отъезду герцога, занимавшего один из командных постов, в действующую армию, пытаясь тем самым замедлить ход военных действий.
137
Несколько раз во время блокады Сен-Мартена французам удавалось прорваться в форт, чтобы доставить боеприпасы и продовольствие. Невероятными усилиями защитников форт Сен-Мартен продержался до начала ноября 1627 г., выдержав блокаду и несколько штурмов (последний – 6 ноября). 8 ноября маршал де Шомберг высадился на острове Ре с 2,2 тыс. солдат, а армия Бэкингема, понёсшая значительные потери (число убитых достигло 1,2 тыс.), была вынуждена в тот же день эвакуироваться и отбыть в Англию.
138
10 сентября 1627 г. жители Ла-Рошели начали боевые действия против королевских войск, а 12 октября в армию прибыли Людовик XIII и Ришельё и начали осаду крепости. В Ла-Рошели было 12 больших бастионов, облицованных тёсаным камнем, двойные рвы, насыпи перед стенами, в городе находилось 150 артиллерийских орудий, не считая кулеврин.
139
Ещё в 1625 г. при посредничестве Савойи в Пьемонте начались секретные переговоры вождя гугенотов герцога де Рогана с испанцами, а в конце 1626 г. оформился союз Рогана с Англией. Обеим державам было выгодно существование во Франции гугенотского «государства в государстве», ослаблявшего позиции центральной власти. Впрочем, успеха Франции в борьбе с гугенотами не желал никто: Голландия, Венеция и немецкие князья-протестанты предпочли бы, чтобы Франция вступила в коалицию, которая боролась против усиления позиций Габсбургов в Европе.
140
В январе-марте 1627 г. французские и английские дипломаты, стараясь опередить друг друга, вели в Мадриде активные переговоры по заключению союза их стран с Испанией. Дипломатия Ришельё одержала верх, и 20 апреля 1627 г. был заключён франко-испанский союз, предполагавший взаимное оказание помощи в случае войны с третьей державой, под которой подразумевалась Англия.
141
Разумеется, Ришельё не обольщался насчёт Мадридского договора, так как понимал, что Испания желает Франции поражения в войне с гугенотами.
144
В январе 1628 г. 40 испанских кораблей прибыли в залив Морбиан и к острову Ре, но без каких-либо съестных припасов. Столь поспешное отплытие этой эскадры произошло, по всей видимости, потому, что адмирал де Толедо опасался столкновения с английским флотом.