Наконец, из-за существования большого количества коллежей, созданных повсюду безо всякого порядка, возникают две проблемы: одна, как я только что описал, – из-за посредственных способностей тех, кому пришлось позволить преподавать вследствие нехватки достаточного числа выдающихся умов, чтобы снабдить кафедры; вторая – из-за недостатка природной склонности к учёбе многих из тех детей, которых родители заставляют учиться, потому что находят это полезным, но при том не удосуживаются сперва испытать силу их ума; это приводит к тому, что почти у всех учившихся остаются поверхностные знания – у одних потому, что они не способны на большее, у других – потому, что их плохо учили.
Хотя недуг сей весьма значителен, найти от него лекарство не составляет труда, ибо не нужно делать ничего, кроме как сократить до двух-трёх число классов в коллежах нестоличных городов: этого достаточно, чтобы вырвать подрастающее поколение из грубого невежества, вредного даже для тех, кто желает посвятить свою жизнь военной службе или заняться торговлей.
Таким образом, прежде чем дети будут определены к какому-либо роду деятельности, в течение двух-трёх лет они покажут, на что способны, после чего самые талантливые ученики, отправленные в крупные города, добьются больших успехов, поскольку их ум пригоден для занятия науками, да и наставники у них будут лучше.
Справившись с этой проблемой, которая куда значительнее, чем кажется, следует оградить себя и ещё от одной, с коей Франция, несомненно, столкнулась бы, если бы все созданные учебные заведения находились в одних руках.
Университеты[437] заявляют, что им наносят огромнейший вред[438], когда не позволяют в одиночку заниматься обучением молодёжи, лишая этого права всех остальных.
С другой стороны, иезуиты[439], может быть, также не стали бы возражать, если бы эти обязанности были возложены на них одних.
Разум, призванный разрешать всевозможные разногласия, не велит лишать прежнего владельца того, чем он по праву владеет, а общественные интересы не могут также допустить, чтобы Орден иезуитов, не только достойный уважения за своё благочестие, но и славящийся учёностью, был отстранён от обязанности, с коей он может справиться, принеся великую пользу обществу.
Фронтиспис книги кардинала Ришельё «Наставление христианина» (Париж, 1642)
Аноним
Гравюра изображает Богородицу (олицетворение Церкви), сидящую на троне и попирающую ногой дьявола в образе змия. От коленопреклонённого ангела она принимает книгу кардинала, открытую на титульном листе. Голубь над её головой – символ Св. Духа. На украшенной гербом кардинала каменной тумбе рядом с троном лежат папская тиара и ключи св. Петра. На основании колонны изображена сцена передачи Десяти заповедей Моисею.
Если бы образованием занимались одни университеты, то с течением времени пришлось бы опасаться возвращения присущей им раньше гордыне, которая могла бы в будущем стать столь же вредной, какой была в прошлом.
Если бы, напротив, иезуиты не имели напарников в наставлении юношества, то помимо того, что возникли бы такие же опасения, нашлось бы ещё больше оснований бояться и многих других неприятностей.
Орден, который управляется, как ни один прежде, законами разума и, посвящая себя Богу, но не гнушаясь при том изучения мирских вещей, живёт в таком совершенном согласии, что кажется, будто единый дух приводит в движение весь его организм, орден, который повинуется по обету слепого послушания бессменному руководителю, не должен по законам правильной политики получать слишком широкие полномочия в государстве, у коего любое сильное сообщество должно вызывать подозрения.
Ежели правда – а сие не подлежит сомнению, – что людям свойственно естественное желание продвигать тех, у кого они получили начальное образование, и что родители питают особую благосклонность к тем, кто оказал подобные услуги их отпрыскам, то так же истинно и то, что нельзя полностью препоручить образование молодёжи иезуитам, не опасаясь наделить их силой, которая внушила бы государству серьёзные подозрения, ибо все руководящие посты и ранги в нём оказались бы в конце концов заняты их учениками, а ведь те, кто рано приобрёл влияние на умы, иногда завладевают ими на всю жизнь[440].
Если прибавить, что отправление таинства исповеди даёт этому ордену ещё один, не менее весомый, рычаг влияния на лиц всякого положения[441], и если принять во внимание, что этими двумя путями его члены проникают в самые глубокие тайны сердец и семейств, то невозможно не заключить, что иезуиты не должны одни заниматься делом, о котором идёт речь.
Эти доводы оказались столь сильны во всех государствах, что до сих пор, как мы видим, ни одно из них не пожелало отдать науки и обучение своего молодого поколения целиком в распоряжение этого ордена.
Если Общество Иисуса, само по себе столь доброе и смиренное, возбудило такую ревность у одного из наиболее набожных принцев Австрийского дома, эрцгерцога Альбрехта, действовавшего исключительно по указке испанского Совета, что он не побоялся исключить присутствие иезуитов в нескольких университетах во Фландрии, где они к тому времени закрепились, и оказать сопротивление созданию ими новых заведений [442] в Нидерландах; если это общество побудило некоторые государства совсем удалить его из своих владений[443], пусть и с чрезмерной суровостью, то самое меньшее, что можно сделать во французском государстве, – это несколько их сдерживать, ибо общество это не только подчинено бессменному руководителю из числа иностранцев, но к тому же постоянно зависимо от тех государей[444], которые, как кажется, ничего так не жаждут, как унижения и падения французской короны.
Если в вопросах веры все католические государства на свете придерживаются одного учения, то по другим вопросам у них много разнообразных воззрений, из которых часто берут своё начало основополагающие правила их бытия. Это приводит к тому, что, когда возникает нужда в богословах, которые в известных обстоятельствах могли бы мужественно отстаивать мнения, издавна принятые в их стране и передававшиеся в ней из поколения в поколение, надобно, чтобы они были освобождены от всякого подозрительного влияния и не находились в зависимом положении, каковое лишает их свободы в таких делах, в коих вера дала её всем.
История повествует нам, что некогда Орден Святого Бенедикта[445] был настолько полновластным хозяином в школах, что кроме как там обучаться было больше негде, но в X веке существования Церкви и учёность, и благочестие пришли в ордене в такой сильный упадок, что его поэтому назвали несчастным.
Ещё она учит нас, что затем доминиканцы[446] получили то же самое преимущество, коим ранее обладали упомянутые святые отцы-бенедиктинцы, но со временем и они лишились его, как и те, что причинило огромный вред Церкви, которая была тогда заражена многими ересями.
Точно так же история даёт нам знать, что науки похожи на перелётных птиц, которые не живут всё время в одной стране. А посему политическая мудрость велит попытаться предотвратить эту беду, ибо если она случалась дважды, то надобно обоснованно опасаться, что такое может произойти и в третий раз, но, надо думать, не произойдёт, если Орден иезуитов не будет в одиночку заправлять образованием.
437
Первые школы, впоследствии преобразованные в университеты, возникли во Франции в ХII в. Парижский университет был основан в начале XIII в.: первая папская булла о нём датирована 1211 г., первый его устав появился в 1215 г., а автономия была признана Папой в 1231 г. Учреждение Сорбонны (в которой первоначально изучали только богословие) относится к 1253 – 1257 гг. Деление на факультеты (теологии, канонического права, медицины и свободных искусств) началось в университетах примерно в 1230-х годах.
438
Возникновение с конце XVI в. большого числа коллежей, созданных иезуитами, действительно причинило ущерб университетам, претендовавшим на монополию в образовании и присвоении учёных степеней.
439
Иезуиты – члены Общества Иисуса (называемого также Орденом иезуитов), основанного в 1540 г. испанцем Игнатием Лойолой.
440
Возможно, кардинал имеет в виду императора Фердинанда II или его шурина герцога Максимилиана Баварского, которые учились у иезуитов, а затем наделили их в своих владениях не только религиозным, но и политическим влиянием.
441
Явный намёк на королевских духовников, которыми по традиции были представители Ордена иезуитов. Они неоднократно пытались противостоять Ришельё, убеждая Людовика XIII изменить политический курс. Особенно серьёзными были конфликты кардинала с духовником Марии Медичи отцом Сюффреном в 1631 г. и с духовником короля отцом Коссеном в 1637 г. Оба завершились изгнанием святых отцов. Всего с 1617 по 1643 г. у короля сменилось восемь духовников, причём некоторые из них были удалены по настоянию кардинала, когда ему казалось, что они могут начать оказывать на короля не только духовное, но и политическое влияние.
442
Напротив, и эрцгерцог Альбрехт, и его супруга инфанта Изабелла с самого начала заявили о поддержке католической религии в своих владениях и затем всячески привечали иезуитов в Испанских Нидерландах, где те основали множество своих коллежей. В 1628 г. недовольство присутствием иезуитов и других иностранных монашеских орденов стали высказывать местные кюре и епископы, которые опасались утратить своё влияние и доходы.
443
Из Франции иезуиты были изгнаны в 1595 г. по постановлению Парижского парламента от 29 декабря 1594 г., после того как один из их бывших учеников, Жан Шатель, совершил покушение на Генриха IV. Впрочем, в 1603 г. в обмен на полученное от Папы отпущение грехов Генрих позволил им вернуться с условием принесения присяги на верность королю. Что касается других государств, куда иезуиты не допускались, то это Англия, Россия, Голландия и Венеция.
445
Орден Святого Бенедикта – объединение монашеских конгрегаций, придерживающихся устава, сформулированного св. Бенедиктом (ок. 480 – ок. 547). Строго говоря, до 1893 г. это объединение не являлось орденом, так как все монастыри существовали независимо друг от друга. Бенедиктинцы подчёркивали важность молитвы, физического труда и учёбы (в жаркое время года).
446
Доминиканцы. – Орден доминиканцев был основан св. Домиником (1170 – 1221) в 1215 г., а окончательно оформился в 1238 г. Доминиканцы основали при своих монастырях школы, где студенты изучали богословие и свободные искусства, а также получили кафедру на факультете богословия в Парижском университете.