Если правда, а сие не подлежит сомнению, что объёмы торговли между подданными уменьшаются по мере роста налогов, то может случиться, что подобные повышения уменьшат и государственные сборы[627], вместо того чтобы их увеличить.
Если вести речь о том, что потребляется в королевстве, то известно, что, когда товары продаются по умеренной цене, их покупают больше, а стало быть, в действительности и денег тратится больше, тогда как если цена товаров чрезмерно высока, то люди отказывают себе даже в самом необходимом.
С другой стороны, если говорить о товарах, вывозимых из королевства, то ясно, что иностранцы, до сих пор с удовольствием приобретавшие их из– за умеренных цен, станут закупать их в других странах, если сие окажется для них выгоднее, что приведёт к возникновению во Франции избытка даров земли и нехватки золота и серебра, в то время как если налоги умеренны, то благодаря большим закупкам плодов иностранцами возмещаются потери, которые, как предполагают, могут быть вызваны низкими налогами.
Более того, повышение налогов способно превратить огромное число подданных короля в бездельников, ибо наверняка большая часть бедняков и ремесленников, работающих на мануфактурах, предпочтёт оставаться в праздности и сидеть сложа руки, чем тратить свою жизнь на неблагодарный и бесполезный труд, коль скоро увеличение налогов, не позволяющее сбывать плоды земли и их труда, не даёт им тем самым зарабатывать на хлеб собственным потом[628].
Осудив употребление наличных платежей и показав, что увеличение доходов бывает зачастую не только бесполезно, но и вредно, я возвращаюсь к теме своего рассуждения и заявляю, что должна существовать геометрическая пропорция между налогами и нуждами государства, то есть нельзя облагать налогами в размерах больших, чем это совершенно необходимо для того, чтобы государство пребывало в величии и славе[629].
Эти последние слова значат многое, так как из них явствует, что с народа можно брать не только то, что требуется для сохранения государства в любом его состоянии, но и то, что нужно для поддержания его великолепия и доброго имени.
Следует, однако, остерегаться расширенного толкования этого условия до такого предела, когда под этим предлогом размер налогов определяется лишь волей государя. Сие должен делать только разум, и если государь преступает границы, отнимая у подданных больше, чем должен, то, хотя они и в этом случае обязаны ему повиноваться, однако он будет держать ответ за это перед Богом, который потребует от него строжайшего отчёта.
Главные податные округа во Франции во времена Ришельё и Мазарини
Впрочем, не существует никакой политической причины, оправдывающей бесполезное увеличение нагрузки на народ. Наоборот, государь навлекает на себя всеобщие проклятия, за которыми следуют великие бедствия[630], ибо бесспорно, что, беря от своих подданных сверх положенного, государь истощает не только их кошельки, но также любовь и верность, гораздо более необходимые для существования государства и безопасности его собственной особы, чем золото и серебро, которые он может запасти в своих сундуках.
Я знаю, что в большом и сильном государстве надо всегда иметь в запасе деньги на непредвиденные расходы, но такие сбережения должны быть пропорциональны достатку государства и количеству обращающихся в нём золотых и серебряных монет. В противном случае богатство государя обернётся бедностью, поскольку подданные больше не будут иметь денег как для торговли, так и для уплаты налогов, которые по закону должны платить правителю.
Подобно тому как следует заботиться о собирании денег для удовлетворения государственных нужд и добросовестно их сохранять при отсутствии причин для их расходования, не менее необходимо щедро их тратить, когда того требует общественное благо, и делать это к месту и вовремя, ибо промедление в таких случаях зачастую дорого обходится государству и заставляет терять невозвратимое время.
Нередко случалось, что, чересчур жалея деньги, государи теряли вместе и деньги и государство. Известно также, что тот, кто тратит неохотно, расходует порой больше других, так как делает это слишком поздно. Требуется немало рассудительности, чтобы точно определить наиболее важный час и момент, и некоторые, даже знающие, как накапливать, могут из-за неумения расходовать вызвать несказанные несчастья.
Однако поскольку общие правила всегда бесполезны, если не уметь правильно применить их к конкретным предметам, то остаётся рассмотреть:
– каковы могут быть доходы королевства;
– каковы могут быть его расходы;
– какие денежные запасы следует держать в казне;
– и до какой степени можно и должно облегчить народ.
Доходы французского королевства можно рассмотреть с двух сторон.
Во-первых, какими они могут быть в мирное время, если не менять характера прихода, получаемого в настоящее время от налогов и объединённых откупов, а увеличить его сумму лишь в той степени, в какой это можно сделать посредством сокращения до 6,25% старых рент, которые будет решено сохранить, и урезания жалованья некоторых чиновников, которые охотнее согласятся на это уменьшение, чем на полный выкуп их должностей с последующим упразднением оных[631].
Во-вторых, какими они могут быть при известных изменениях, которые люди, при мне ведавшие финансами, считают столь разумными и полезными для государства, что, по их мнению, единственной преградой, которой приходится опасаться, может оказаться боязнь новизны.
В первом случае казна может рассчитывать на ежегодное поступление 35 млн ливров[632], согласно нижеследующим расчётам:[633]
От тальи – 17 350 тыс. ливров
От всех видов габели[634] – 5250 тыс. ливров
От косвенных налогов на вино и другие продовольственные товары[635] – 1400 тыс. ливров
От сокращения ставки по рентам до 6,25% – 1000 тыс. ливров
От снижения на одну треть жалованья казначеям Франции, с чем они охотно согласятся, при условии, что будут уверены в избавлении от новых налогов, коими постоянно обременены – 550 тыс. ливров
От случайных доходов – 2000 тыс. ливров
От откупа Бордо – 800 тыс. ливров
От взимания 3 ливров за мюид[636] вина при его ввозе в Париж – 700 тыс. ливров
От 30 прежних и 10 новых су с вина – 503 тыс. ливров
От откупа по 45 су, взимаемых вместо дорожной и мостовой пошлины – 503 тыс. ливров
От взимания 9 ливров 18 су на пикардийскую бочку – 154 тыс. ливров
От Бруажского откупа – 254 тыс. ливров
От таможенных сборов в Лангедоке[637], бакалейных и москательных лавок Марселя и по 2% с Арльских – 380 тыс. ливров
От дополнительных налогов в Лионе – 60 тыс. ливров
От пяти больших откупов[638] – 2400 тыс. ливров
От введения новых налогов в Нормандии – 240 тыс. ливров
От введения новых налогов в районе Луары – 225 тыс. ливров
От откупа на железо – 80 тыс. ливров
От продажи обычной древесины – 550 тыс. ливров
От королевского домена – 550 тыс. ливров
Итого – 34 949 тыс. ливров
Во втором случае, когда будут полностью сняты с народа 17 млн ливров, которые ныне поступают в королевскую казну от взимания тальи, приход может возрасти до 50 млн ливров[639], как это будет ясно видно из дальнейших расчётов:
627
Читатель-экономисг наверняка с интересом отметит, что данное высказывание кардинала имеет прямые параллели с появившейся в экономической теории XX в. «кривой Лаффера», которая показывает взаимосвязь между величиной налоговых ставок и объёмом налоговых поступлений в государственную казну.
629
Справедливости ради следует отметить, что именно при Ришельё серьёзно усилился налоговый гнёт, который и без того был довольно велик ещё со времён Генриха IV. Увеличение налогов было обусловлено необходимостью оказывать финансовую поддержку союзникам, воевавшим с Испанией, а с 1635 г., когда Франция сама вступила в Тридцатилетнюю войну, – и ростом прямых военных расходов.
631
Ренты, выпущенные Парижским мyниципaлитeтoм – по 8,33%. Ренты на поступления от налога на соль – 1 231 411 ливров.
Ренты на поступления от косвенных налогов на вино и продовольственные товары – 851 тыс. ливров.
Ренты на общие поступления от тальи – 474 184 ливра.
Все эти ренты были выпущены в период с 1551 по 1558 г.
Во время царствования Генриха IV и даже Генриха III ренты не выпускались.
Существует 23 главных податных округа, а при них в каждом финансовом управлении имеется 24 чиновника-сборщика общим числом 552, и каждый из них получает по 1 тыс. экю жалованья; стало бьггь, треть этой суммы составляет 552 тыс. ливров. –
Поскольку считалось (и было законодательно закреплено), что король не может участвовать в ростовщических операциях, формально с сер. XVI в. ренты выпускались и проценты по ним выплачивались муниципалитетом Парижа из тех сумм, что составляли доход казны.
Во времена Ришельё проценты обозначались термином «денье такое-то» (denier N), т.е. «такая-то часть от 100», поэтому при переводе этих выражений в более привычный для нас вид возникают несколько странные, на первый взгляд, значения. В данном случае 8,33% – это «denier 12», т.е. «12-я часть от 100».
по 7 тыс. экю жалованья… – т.е. ок. 50 тыс. евро.
552 тыс. ливров. – т.е. ок. 9 млн евро. Ришельё, таким образом, предлагает далеко не копеечную экономию, ведь эта сумма составляла примерно 1% государственных доходов.
633
Многие числовые данные, приведённые в этой таблице и в главе в целом, довольно сильно варьируют в разных рукописях «Политического завещания», однако общий их порядок остаётся неизменным. Мы выбрали тот вариант, который встречается в большинстве рукописей.
634
Габель (фр. gabelle) – налог на соль, впервые введённый в начале Столетней войны (1341 г.) как временный и ставший затем постоянным, был, пожалуй, самым непопулярным из всех налогов. В тех провинциях, где он существовал (почти повсюду, кроме соледобывающих местностей), соль была изъята из свободной торговли и продавалась в особых «королевских амбарах» (greniers) по принудительной цене. Кроме того, принудительной была и покупка соли каждым жителем в определённом размере. Сбор габели всегда отдавался на откуп (см.: Люблинская А.Д. Франция при Ришельё… С. 48-49).
635
Эти налоги, носившие характер акцизов и называвшиеся эд (aides), являлись одним из основных источников дохода как государственной казны, так и городов.
637
В данном случае имеются в виду таможенные сборы, называемые traite foraine. Они взимались при ввозе товаров в королевство или вывозе их из него. Помимо этих сборов существовал ещё целый ряд других.
638
Термин «пять больших откупов» (cinq grosses fermes) имеет отношение к взиманию пошлин при перемещении товаров внутри страны. Франция была разделена на ряд территорий, между которыми были устроены внутренние таможни. Самая значительная территория (включавшая Нормандию, Пикардию, Иль-де-Франс, Турень, Мэн, Анжу, Пуату, Онис, Перш, Берри, Нивернэ, Шампань, Бургундию, Орлеанэ и Бурбоннэ), внутри которой товары могли перемещаться свободно, и называлась «пять больших откупов», так как первоначально сбор пошлин был отдан на откуп пяти компаниям откупщиков.