Многие из тех, кто спаслись бы, будучи просто обыкновенными гражданами, в действительности навлекают на себя проклятие как государственные деятели.
Испанский король
Филипп II
Признав эту истину на смертном одре, один великий король из числа наших соседей[659] воскликнул, умирая, что не столько боится грехов Филиппа, сколько опасается грехов короля. Его мысль была поистине преисполнена благочестия, но он принёс бы гораздо больше пользы своим подданным и самому себе, если бы руководствовался ею на вершине величия и власти, нежели тогда, когда, познав её важность, не мог уже получить от неё плода, необходимого для осуществления политики, хотя и сумел обрести оный для своего спасения.
Умоляю Ваше Величество начать с этой минуты размышлять о том, о чём сей великий государь подумал, быть может, лишь когда для него пробил последний миг, и, чтобы привлечь Вас к этому примером и доводами разума, обещаю Вам, что не будет и дня в моей жизни, когда бы я не старался обращаться мысленно к тому, о чём буду должен думать в мой смертный час по поводу государственных дел, которые Вы изволили на меня возложить.
Конец
Дополнения
Лео Головин
ПОЛИТИЧЕСКОЕ, ЭКОНОМИЧЕСКОЕ И СОЦИАЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ФРАНЦИИ В КОНЦЕ XVI – НАЧАЛЕ XVII ВЕКА
Трудно понять и оценить всё значение деятельности кардинала Ришельё, не зная точно ситуации, в которой находилась Франция до того, как он начал фактически управлять государством. Коротко представим различные аспекты состояния Франции и мира в конце XVI – начале XVII века.
Католическая Церковь во Франции того времени играла огромную роль, однако была далеко не всемогуща. Государство нередко пыталось ограничить её влияние. Именно во Франции в начале XIV века возникла доктрина галликанства, согласно которой власть короля происходит напрямую от Бога и никак не может быть подчинена папскому престолу, а значит, Папа не только должен, например, утверждать епископов, назначенных королём, но и не может отлучить от Церкви короля или его министров и чиновников, действующих в государственных интересах. В XVI веке галликанство прочно обосновалось во Франции, в чём немалую роль сыграли Парижский парламент и Сорбонна. Таким образом, Католическая Церковь оказалась под сильным влиянием королевской власти, а не зависела исключительно от Папы, в отличие от многих других стран.
В 1517 г. в германском городе Виттенберге Мартин Лютер вывесил на двери церкви свои знаменитые 95 тезисов против продажи индульгенций, что явилось сигналом к началу Реформации. Другими видными деятелями этого движения стали Кальвин и Цвингли. Затем последовало несколько десятилетий религиозных войн в Европе, в результате которых около трети католического населения Европы отпало от Католической Церкви, в том числе многие немецкие княжества, большинство швейцарских кантонов, скандинавские страны, Соединённые провинции, Англия.
Франция также не избежала раскола, хотя подавляющее большинство населения осталось католическим[660]. Но поскольку протестанты были сосредоточены в основном на юго-западе страны, их присутствие являлось серьёзной геополитической проблемой. Некоторые историки считают даже, что они организовали в некотором роде «государство в государстве».
В 1562 г. вспыхнул серьёзный религиозный конфликт: по приказу герцога Генриха де Гиза в марте были истреблены протестанты в Васси. Эта первая религиозная война закончилась год спустя, когда Екатерина Медичи заключила мир с протестантами 19 марта 1563 г. в Амбуазе, но в течение следующих 25 лет разразилось ещё семь религиозных войн. Восьмой стала так называемая «война трёх Генрихов» в 1585 – 1598 годах (см. раздел «Хронология…»). Кульминацией этих конфликтов явилась печально известная Варфоломеевская ночь (24 августа 1572 г.), когда с молчаливого согласия королевской власти и Екатерины Медичи была устроена резня парижских протестантов, не исключая и их вождей.
Историки нередко датируют конец религиозных войн 1598-м годом (Нантский эдикт), однако фактически конфликты продолжались до июня 1629 г. (Алесское помилование). Лишь взятие Ла-Рошели в 1628 г. позволило королевскому правительству добиться окончательного подавления протестантского меньшинства и установить некое подобие веротерпимости.
В конце XVI века Церковь управляла значительными территориями и получала огромные доходы. Во Франция существовали многочисленные мужские и женские монастыри, монашеские ордена, календарь был заполнен несчётным числом религиозных праздников, люди ежедневно присутствовали на службах, в храмах происходила бесконечная череда молебнов и процессий, и вся гражданская жизнь – заключение браков, крещения, погребения – зависела от Церкви.
Однако сами её служители были далеко не безупречны, многих критиковали за стяжательство и некомпетентность, а то и за лёгкость нравов и пьянство. Личные усилия Ришельё по искоренению таких беспорядков, а также безукоризненность его личного морального облика резко контрастировали со скандальностью поведения большинства его коллег.
Экономика в то время играла в государственной деятельности ещё довольно незначительную роль. Однако именно в этот момент начинала осознаваться необходимость государственного влияния на экономическую жизнь (вспомним деятельность герцога де Сюлли, описанную им в «Мемуарах», а также последующие мероприятия Кольбера). Основной экономической доктриной являлся меркантилизм: приоритет отдавался денежным вопросам.
Драгоценные металлы (золото и серебро) играли главную роль, банковская система была почти не развита, а безналичные средства платежа находились в зачаточном состоянии. Любые государственные выплаты (другому государству или наёмным войскам) выглядели чаще всего как физическая перевозка денег на телегах.
Налоговая система также была архаична. В ней господствовали неравенство и многочисленные привилегии. Церковь и её служители, дворянство, королевские чиновники не платили основного налога – тальи (taille). От него также были освобождены многие города, местности или даже целые провинции. Бремя налогов почти целиком лежало на крестьянах и незнатных горожанах, и с усилением налогового гнёта вспыхивали многочисленные крестьянские восстания (см. раздел «Хронология…»).
Талья являлась распределительным налогом: сумма, необходимая государству, каждый год фиксировалась Королевским советом, после чего развёрстывалась между провинциями – теми, которые её платили, после чего провинциальные власти (в некоторых местах провинциальные ассамблеи или штаты) распределяли будущие выплаты между различными местностями и приходами, учитывая все исторические и обычные привилегии. В каждом приходе сумма вновь подвергалась развёрстке – иногда «на очаг» (т.е. на семью), а иногда по головам.
Необходимая королевской власти сумма довольно редко собиралась целиком, так как многим налогоплательщикам (которые тогда, разумеется, так не назывались) не удавалось выплатить назначенного им налога. Не все сборщики успешно справлялись с обязанностями, а некоторые местности вообще устраивали бунты и налогов не платили вовсе. Иногда приходилось объявлять о налоговой амнистии и «прощать» совершенно безнадёжные долги за несколько лет.
Существовали и другие налоги, часто несправедливые. Среди наиболее крупных назовём налог на соль – габель (gabelle) и косвенные налоги (на вино, мясо, рыбу и некоторые другие, в основном продовольственные, товары) – эд (aides). Напомним, что Церковь также взимала свою – довольно крупную – долю, вдобавок к которой многие почти вынужденно оставляли ей по наследству часть своего имущества.