– Нравится? – Она закинула голову назад, чтобы посмотреть мне в глаза.
– Очень нравится. – В самом деле, вид открывался потрясающий, и я перевел взгляд на нее.
– Садись! – Она пододвинула пуфик и смущенно уставилась на меня.
– Будем пить с утра? – Я достал бутылку сидра и вопросительно посмотрел на нее.
– Да! – Она подпрыгнула на месте и унеслась на кухню за стаканами.
Мимо двери угрюмо протопал дядечка с полотенцем в руках, заглянул и недобро зыркнул на меня. Я услышал на кухне сдавленные голоса, и она вошла в комнату со стаканами в руках, но уже без улыбки.
– Чего хочет этот тюлень? – спросил я.
– Тише, это хозяин, хозяин квартиры… – Она сдвинула брови и умоляюще посмотрела на меня.
– Хорошо, а чего Тюлень хочет? – На этих словах она сжалась и замотала руками.
– Ну он, он…
– Да понял я, что он цепляется к тебе.
– Ну… да. Просто я не могу грубо с ним, он мне дешево отдает комнату…
Я решил пока оставить разговоры на эту тему. Она сидела на кровати, я на полу, мы пили сидр, болтали о картинах, о фото, еще о чем-то. Она спросила:
– Когда ты обратно?
– Не поеду я обратно. – Я сказал это с задором.
– Так ты вернулся?
– Да. Решу только с жильем, и я вернулся. – На этих словах ее глаза стали еще больше.
– Так, так вот здесь! Вот комната соседняя! Он сдает ее! – Она даже подпрыгивала на кровати и от возбуждения говорила обрывками фраз.
– Пообщаемся, – спокойно сказал я и подумал, что мне здесь очень нравится.
– Только надо с ним… с ним поговорить. – Радости в ее голосе явно поубавилось.
– Пообщаемся, – нарочито спокойно повторил я.
Мы допили сидр, и с утра это оказалось серьезной порцией спиртного – я был навеселе, а она заметно опьянела, поэтому мы решили погулять и где-то пообедать. Я оставил рюкзак, теплую куртку на полу у окна и отправился на улицу ждать ее. Я смотрел на довольную кошачью морду – огромный кот рассчитал все верно, ему не пришлось двигаться, он сидел там же на перилах и грелся на солнце. Открылась дверь, и я поднял голову. Она переоделась – широченные свободные штаны, зеленая рубашка и вязаная жилетка. В столице сейчас пришлось бы одеться гораздо теплее. Она неверными шагами спустилась по винтовой лестнице и чуть не упала в самом конце, но я уже держал ее под руки. Очень хотелось есть.
– Я хочу мороженого! – Слова она старалась произносить очень четко. Мы вышли из подворотни – правее подворотни был небольшой магазин. Мы зашли в него, и она сразу зацепила полку с леденцами – блестящие упаковки посыпались на пол, а мы бесстыдно заржали. Охранник скорчил недовольную гримасу, но настроен был добродушно, и я просто потянул ее дальше. Мы застыли над витриной с мороженым. Она положила руки на стекло и медленно сказала:
– Хочу… шоколадное. В… вафельном стаканчике!
Я с грохотом двинул стеклом и достал из холодильника два рожка, взял мороженое в одну руку, а художницу – в другую. Втроем мы подошли к кассе – я, рожки и художница. Я шлепнул мороженым по прилавку, и продавщица как-то брезгливо рассчитала нас. Мимо леденцов в этот раз мы прошли без приключений, но на выходе она зацепилась за порог, и я опять поймал ее. Мы вышли на улицу, и я разорвал обертки. Она откусила большой кусок и, широко открыв рот, остановилась, дирижируя руками – ей казалось, что так мороженое растает скорее. Так мы и шли – я держал ее за руку, а она болталась рядом с широко открытым ртом. Утро уже сменилось днем, и солнце заметно припекало, хотелось есть, и лучше – горячего супа. Сразу напротив, через дорогу, я увидел дешевую пивнуху, за ней был магазин каких-то постельных принадлежностей, потом магазин взрослых игрушек и заведение с итальянским названием. Выглядело оно многообещающе, и я взял курс на средиземноморскую кухню.
Мы завалились внутрь и расплылись на диване, сделав заказ. Нам быстро принесли сырный суп, какую-то закуску с итальянским названием и что-то еще, что мы нашли в меню.
– Кажется, я протрезвела, но меня еще качает, – смущенно сказала она. – Я сейчас вернусь. – Она перелезла через меня, косички легли мне на руки, и я удивился, какую тяжесть выдерживает ее голова. Я хлебнул еще супа и достал телефон. Набрал номер рыжей и приложил трубку к уху. Пошли гудки, но почти сразу она скинула вызов. «Перезвонит», – решил я и вернулся к супу. Я высыпал в тарелку все оставшиеся сухари и увидел, что косички спешат ко мне из другого конца зала. Она подошла, загадочно улыбаясь, и полезла через меня. Я покачал ее на коленях, она что-то невнятно прогудела и уткнулась в тарелку. Неожиданно выпрямила спину и, глядя перед собой, негромко спросила: