Попытки спасти расистские режимы. Политика английского империализма в восточных и центральных районах Африки с их плодородными землями, неисчерпаемыми запасами полезных ископаемых, дешевой рабочей силой и благоприятным климатом; была направлена на то, чтобы укрепить господствующее положение европейцев и обеспечить иностранному капиталу беспрепятственную деятельность. После того как английским империалистам удалось насильственно навязать африканцам Федерацию Родезии и Ньясаленда, буржуазная печать, используя концепцию «расового партнерства», пыталась обосновать колониальную политику Англии исторической обязанностью европейцев-поселенцев вести отсталые народы к «христианской цивилизации» и особой ответственностью Англии перед своими «соотечественниками» в колониях. Печать выступила своеобразным посредником между расистскими лидерами и их покровителями в Лондоне, с одной стороны, и руководителями национально-освободительного движения в Африке — с другой. Первых она уговаривала не очень медлить, а вторых — не очень спешить. Расистов она стремилась убедить в необходимости некоторых конституционных уступок африканцам, а руководителям последних доказывала, что требование «один человек — один голос» несвоевременно. Так, лавируя между «экстремизмом» двух противостоящих друг другу сил, печать хотела добиться некоего равновесия в положении дел, некой видимости «расового партнерства». На деле это не могло означать ничего другого, кроме поощрения политики расистов и подавления законных прав африканского населения на управление своими странами.
Может показаться несколько странным, но наиболее полное «теоретическое» обоснование «расового партнерства» дали право-реформистские деятели. Среди официальных документов по колониальному вопросу, изданных Лейбористской партией в 1956–1957 гг., первым был документ о политике лейбористов р странах со смешанным населением («плюральных обществах», по терминологии авторов документа) [481]. Все, что позднее говорили по этому вопросу консервативные деятели, что писала консервативная, либеральная и «независимая» печать, было в основном повторением главных положений лейбористского документа. «Мы несем особую ответственность перед народами колоний, потому что Уайтхолл является резиденцией колониальной администрации, которая подотчетна парламенту Соединенного Королевства». Это слова из лейбористской брошюры о «плюральном обществе» [482]. А вот заявление тогдашнего министра колоний в консервативном правительстве: «Федерация создана для того, чтобы жить. Не может быть никакого разговора о ее роспуске… Английское правительство несет особую ответственность перед населением Северной Родезии и Ньясаленда, как черным, так и белым…» [483].
В таком же духе неоднократно выступали консервативные газеты и либеральная «Гардиан». «Федерация, — писала „Гардиан", — это часть английского сооружения, и Англия несет ответственность за то, чтобы она не рухнула…» [484].
И на страницах лейбористского документа и на страницах буржуазных газет мы в обилии встречаем рассуждения о главенствующей роли европейцев-поселенцев в развитии колоний, о гуманном характере их миссии в Африке. «В политическом, экономическом и социальном смысле, — пишут лейбористские авторы, — европейцы были самыми важными иммигрантами в Африке… В каждой области опыт европейцев, общие и технические знания, капиталы дали им власть, значительно превосходящую их количество» [485]. Точно так же рассуждал и один из авторов «Дейли Телеграф»: «Сегодняшнюю Африку создали европейцы, только количественно составляющие меньшинство ее населения» [486].
Точка зрения на европейцев как на главенствующую, руководящую силу в политической, экономической и социальной жизни стран Восточной и Центральной Африки была основополагающей в идее «расового партнерства», она как бы подводила под нее историческую базу. Отсюда следовали все остальные аспекты политики «расового партнерства»: сохранение и укрепление доминирующей роли европейцев на неопределенно длительный период, постепенное привлечение к управлению странами представителей африканской элиты, имеющих «индивидуальные заслуги». Все разговоры в прессе о том, что «мультирасовое общество» (так, в отличие от лейбористов, называла страны со смешанным населением консервативная печать) «должно означать взаимное доверие и сотрудничество между расами», что «интересы, прерогативы и обязанности разных рас» должны быть «соответственно сбалансированы»[487], предназначались для затемнения реакционной сути «расового партнерства», для обмана общественного мнения как в самой Англии, так и за ее пределами.