– Нет проблем, но ты готов дать у нас показания?
– Нейт, как-бы то ни было, я не хочу предавать свою страну. Твоих свидетельств разве не будет достаточно?
– Нет, конечно. Кто я такой, црушник? Международное сообщество не поверит только моим словам. Конечно, я доложу руководству, и мы уже будем знать, где рыть. И вскоре раскроем этот заговор.
– И каковы будут последствия?
– Для кого именно, Леон? Для правительства мы инициируем международное расследование и, в перспективе, трибунал. Наркобароны и так все смертники.
Леон резко прервал его:
– Никакие чинуши и уж тем более наркомафия меня мало интересуют. Что будет с моей страной?
Нейт ненадолго задумался, и, медленно выговаривая слова, сказал:
– Трудно заранее сказать. Первым делом, естественно, будет прекращена всякая финансовая помощь. Президент и всё высшее руководство должны публично признаться и подать в отставку, но они не признают своей вины, и этого не сделают. Тогда на страну будут наложены санкции. Не исключено и физическое устранение отдельных лидеров, силовой вариант смены власти.
– То есть, опять кризис, революция, война.
Нейт даже с некоторым сочувствием взглянул на Леона:
– Боюсь, что так, дружище.
Леон, мысленно проклиная себя, не поднимая пистолета, от бедра выстрелил в Нейта. Пуля попала тому в живот. Бронежилет защитил от немедленной смерти, но американец всё равно отлетел к стене и рухнул на пол рядом с телом генерала. Леон, не глядя в глаза, всадил последние две пули из своей Беретты ему прямо в голову.
Собрав имеющееся в машине оружие и некоторые припасы, Леон вышел из кунга и двинулся пешком через джунгли к границе. Нужно было начинать новую жизнь.