Взаимозаменяемость может быть выражена в ценах. Утверждение «Тонна стали стоит 400 долларов» означает, что для получения тонны стали нужно пожертвовать производством другой продукции стоимостью 400 долларов. Цены, которые правильно представляют фактические возможности взаимозаменяемости, являются эффективными ценами, или ценами, определяемыми редкостью ресурсов; все другие цены называются произвольными ценами.
Может ли такой плановик для измерения взаимозависимости просто присвоить число (цену) каждой единице товара в соответствии с ее весом, длиной или — в случае личных услуг — ростом людей, предоставляющих эти услуги, в дюймах? Мы сказали бы, что подобные цены нелепы. Но почему? Потому что вес или размеры ресурсов не соотносятся со стоимостью: тонна стали стоит меньше, чем три унции сложного электронного оборудования. Почему? Потому что при производстве электронного оборудования затрачивается гораздо больше труда. Пусть тогда плановик назначит числа или цены, соответствующие объему труда, вложенного в производство.
Если он это сделает, то назначит одну и ту же цену за два товара, на которые было затрачено одинаковое количество труда, хотя для производства одного необходимо значительно больше оборудования, чем для другого. Это столь же неудовлетворительно, как ценообразование по весу без учета затрат трудовых ресурсов. В таком случае ему, очевидно, понадобятся данные, совмещающие учет сырья, труда, механического оборудования и любых других ресурсов, использованных на производстве, и общий для всех них знаменатель.
В чем состоит эффективный способ приведения различных ресурсов к общему знаменателю или цене? Должен ли час работы стоить больше или меньше фунта стали? Больше пяти фунтов стали? Ста фунтов? Правильное число — эффективная цена — зависит не от каких-либо физических свойств, а от относительной ценности ресурсов. Но что это значит?
Это значит, что в той мере, в какой ресурс может быть использован для производства желаемой продукции где-либо в другом месте, данный ресурс представляет ценность и должен быть в этой же мере включен в общий знаменатель. Крайний случай — если ресурс не может использоваться для производства иной желаемой продукции. Тогда он является не экономически ценным ресурсом, а бесплатным благом, и не должен включаться в общий знаменатель. Привлекательность другой продукции для потребителей будет зависеть от их предпочтений, определяющих редкость ресурса, включая предпочтения досуга. Поэтому эффективные цены будут отражать соотношение между предпочтениями и редкостью. В той степени, в которой рыночные системы в реальных условиях приближаются к эффективным ценам, цены будут отражать это соотношение.
Неравенство
На этой стадии необходимо предварительно охарактеризовать элементарные связи между рыночной системой и общими социальными ценностями. Нет более распространенного мнения о рыночных системах, чем то, что они превращают в богачей единицы ценой нищеты многих. Только на этом основании многие новые страны, как мы увидим, очень мало полагаются на рынки как на средство стимулирования экономического роста. Отойдя от рыночной системы, Куба и Китай двинулись по направлению к равенству доходов и богатства. Существует ли некая внутренняя логика, которая мешает рыночным системам добиваться аналогичного результата?
Ясно, что гипотетическая чистая форма рыночной системы была бы весьма неэгалитарной по доходу, получаемому в виде заработной платы, ренты, процентов и прибыли, потому что доход каждого человека зависел бы исключительно от того, что он мог бы предложить в обмен, а люди в этом аспекте различаются. Реально существующие рыночные системы, модифицированные налогами и другими механизмами перераспределения, демонстрируют другую картину. Ни логика, ни эмпирические доказательства не свидетельствуют о невозможности — или даже невероятности — примирения реально существующей рыночной системы с гораздо более эгалитарным распределением богатства и дохода6.
Иногда априори утверждалось: если сгладить различия в получаемых доходах, мы утратим мотивацию к участию в производительной деятельности. Априори этот результат не более вероятен, чем противоположный ему: когда получать дополнительный доход становится труднее, человек может начать больше работать, чтобы все же получать его7. То, как поступит в итоге индивидуум, зависит от его выбора между работой и отдыхом; а это, в свою очередь, зависит от личности, культуры и многих конкретных аспектов социальной и рабочей организации, имеющих отношение к стимулам8.