В другом месте хозяин кафе, рядом с которым впервые появляется носорог, игнорирует происходящее на улице, чтобы сказать официантке, что за разбитые стаканы у нее вычтут из жалованья. Узнав, что г-н Беф, один из его сотрудников, только что превратился в носорога и пытается подняться по лестнице, г-н Папийон, глава отдела типичной буржуазной конторы, где работает Беранже, отвечает с раздражением: «Ну, больше я с ним церемониться не буду, я его выгоню» [Ibid.: 51]. Дюдар, перспективный сотрудник, реагирует на ситуацию, спросив, застрахован ли г-н Беф, а Ботар, левый циник, сообщает г-же Беф, что уведомит о событиях свой комитет и разоблачит весь «сговор» или «измену», стоящие за событиями, связанными с носорогами. Госпожа Беф покорно присоединяется к мужу, не представляя своей жизни без него.
Здесь нам представлены стереотипы буржуазного мира: мелкие буржуазные владельцы бизнеса беспокоятся о каждом центе; философы хорошо разбираются в теории, но не способны справиться с практикой; управленцы среднего звена одержимы сохранением контроля над персоналом; левые интеллектуалы предсказуемо не доверяют власти; молодые целеустремленные работники работают, чтобы вырваться вперед; и послушные домохозяйки готовы пожертвовать собственной личностью в угоду своим мужьям.
Даже более сложные герои, Дэзи и Жан, представляют собой тип буржуазной личности, хотя, конечно, с несколько большей глубиной, чем другие. Жан – молодой интеллектуал, уважающий культуру и рациональность. Его тянет к ницшеанской философии и окопной культуре. Он воспринимает свое постепенное превращение в носорога положительно: физические изменения, которые оно приносит, такие как выступающие вены и твердая кожа, Жан приветствует как признаки «силы» [Ibid.: 62]. Черты Жана, более тонко представленные в сцене в кафе, – его интеллектуальное высокомерие, его эмоциональная холодность, его физическая сила и чувство морального превосходства – становятся более выраженными во время его трансформации и остаются такими до тех пор, пока он полностью не перевоплощается в пугающего ницшеанского сверхчеловека.
Что касается Дюдара, то он снова появляется в третьем акте, представляя добропорядочного буржуа-либерала. Этот моральный релятивист напоминает Беранже: «Не судите – да не судимы будете» [Ibid.: 78]. Дюдар – один из последних, с кем происходит «оносороживание». В последнем акте он пытается успокоить Беранже, говоря ему, что оносороживание – это болезнь, которая, как все болезни, обязательно проходит. И, даже если это не так, со временем оносороживание может принести пользу всем им. Ясно, что Беранже ничего не может и даже не должен делать в этом случае:
ДЮДАР. Предоставьте властям самим принимать меры. В конце концов, я не уверен, имеете ли вы моральное право вмешиваться в это. А впрочем, я и сейчас считаю, что все это не так страшно. По-моему, это просто глупо – сходить с ума из-за того, что несколько человек вздумали сменить шкуру. Им не нравилось в своей. Они вольны распоряжаться собой, это их дело.
БЕРАНЖЕ. Надо пресечь зло в корне.
ДЮДАР. Зло, зло! Пустое слово! Кто это может знать, где зло, а где добро? Одним нравится одно, другим другое [Ibid.: 80].
В конце концов Дюдар из принципа решает присоединиться к носорогам, чувствуя, что его долг – поддержать свой народ. Принцип большинства решил вопрос.
Дэзи – представительница буржуазной концепции любви: она и Беранже встречаются в последнем акте как единственные оставшиеся мужчина и женщина. Они начинают с того, что клянутся в вечной любви друг другу, обещая заботиться друг о друге, что бы ни случилось. Однако в ходе разговора они постепенно осознают, что этой любви недостаточно, чтобы спасти их от катастрофы. Они начинают спорить, как старая супружеская пара, и их признания в любви становятся все менее и менее искренними. Беранже понимает это во время разговора: «За несколько минут мы с тобой точно 25 лет в браке прожили» [Ibid.: 104].