Хотя Брехт согласен с Сартром в том, что размышление необходимо для разумного политического суждения, он ставит рациональность выше, чем откровение в процессе принятия решения. Однако понимание Брехтом рациональности отличается от рациональности Шоу, поскольку Брехт не считает рациональность неизбежной или надежной. Он понимает, что эмпатия способна препятствовать процессу рационального суждения, и основывает свою драматургию на техниках, призванных препятствовать развитию эмпатии. Брехт также понимает, что суждение не может основываться только на способности рассуждать: необходимо заниматься активной критикой всего существующего, исследуя не только внешний мир, но и собственные суждения.
В брехтовской пьесе «Добрый человек из Сычуани» Шен Те старается изо всех сил служить богам, помогая другим людям. Однако она понимает, что не может помогать другим и себе одновременно. Она нуждается в руководстве. Когда прибывают боги, они оказываются не такими, какими она себе их представляла: боги посланы на землю в поисках «добрых» людей, живущих по божественным заповедям. Если они не смогут никого найти, их «постановление» окажется недействительным, и они потеряют работу. Здесь боги – всего лишь бюрократы, посланные оценить ситуацию на земле, не наделенные властью вмешиваться. Как они отвечают тому, кто спрашивает, могут ли они что-то сделать: «Ничего. Мы только наблюдатели» [Brecht 1976: 68][169]. В конце концов они возвращаются на небеса с подделанным отчетом, взяв с собой достаточно доказательств, подтверждающих доброту Шен Те, пусть эти доказательства и не отражают всей правды. Жители Сычуани остаются наедине с загадкой: раз мир слишком суров, чтобы люди могли оправдать ожидания богов, должны ли они изменить мир, отказаться от своих убеждений или осудить людей за их слабость? Эпилог адресован зрителю и предлагает ему вынести решение:
В своем фирменном стиле Брехт заканчивает пьесу вопросами, а не ответами, предоставив аудитории возможность делать собственные выводы в театре и за его пределами. Поскольку боги не собираются вмешиваться, нам решать, как должен быть устроен мир и как мы должны относиться друг к другу. В этом наш залог свободы и больших возможностей как для успеха, так и для катастрофы. Чтобы предотвратить дальнейшую несправедливость и исправить то, что уже было сделано, критическое размышление должно быть постоянным.
В отличие от Брехта, Шоу и Сартра, Ионеско не предлагает никаких критериев для суждения и не дает надежды на то, что люди научатся самостоятельно ориентироваться в мире. В своих пьесах Ионеско изображает сартровскую свободу обреченной на гибель. В последней сцене пьесы «Носорог» Беранже ожидает уничтожения рода человеческого, но наступает момент, когда спасение возможно. В традиционных пьесах его мог бы спасти deus ex machina, божий акт милосердия, благодаря которому были бы изгнаны все носороги, а Беранже был бы вознагражден за свой гуманизм. Однако бог не приходит. И Беранже, в отличие от героев старых произведений, не обращается к богу за помощью; ему даже в голову не приходит это сделать. Он один в мире, последний человек, и он это знает. И в отличие от других драматургов, здесь Ионеско не задает вопросов и не дает надежды. Судьба Беранже предрешена: его свобода – смертный приговор.
Хотя Шоу, Брехт, Сартр и Ионеско предлагают различные уникальные взгляды на проблему ответственности человека в мире, где нет традиции, собранные же вместе, они представляют набор способов выработки суждения в таком мире. Все четверо открыто констатируют факт потери Бога и принимают то, что люди должны разработать новые критерии суждения самостоятельно. У Сартра мы видим ценность личного размышления и необходимость отказаться от всех видов самообмана, особенно тех, которые основаны на оправданиях и негативных эмоциях, такие как вина и гнев. Шоу призывает нас не основывать наши решения только на социальных нормах и применять рациональное суждение. И Шоу, и Брехт выступают с критикой социальных норм, в то время как Брехт идет еще дальше, поощряя создание критической дистанции от событий, как больших, так и малых, и подвергая сомнению весь «здравый смысл». Ионеско напоминает нам, что нужно опасаться всех суждений, которые лежат в основе понятия «общество» – более того, он предупреждает нас об опасностях самого «общества». Общества и суждения, которые они производят, заслуживают тщательного изучения с целью не допустить, чтобы свобода личности снова была уничтожена массой. Предупреждение Ионеско служит здоровым контраргументом неустрашимому оптимизму Шоу и напоминает нам о том, что следует остерегаться как самой моральной уверенности, так и тех, кто ее выражает.