Логика ситуации подсказывает, что группа должна это сделать, и они делают это, не говоря ни слова. Но в пьесе «Говорящий “нет”» молодой человек не соглашается. Когда группа требует от него ответа, он говорит:
Мой ответ был неправильным, но ваш вопрос был еще более неправильным. Тот, кто говорит А, не обязан говорить Б. Можно вдруг понять, что А было неверным… А что касается обычая, я не вижу в нем смысла. Нам необходим новый «великий обычай», который мы должны немедленно ввести, обычай обдумывать положение дел в каждой новой ситуации [Ibid.: 59].
Пораженная его словами, группа решает повернуть назад, хотя они знают, что общество будет высмеивать их по возвращении. Хор снова поет последние строки:
Отвергая логику, требующую следовать обычаю, группа освобождается от идеологии, которая душит их мысли и действия. Тем самым они избегают изоляции, которую порождает идеология. Хотя в первой сцене хор действует как единое целое, ему не хватает атмосферы общности, которая возникает в результате участия в общественной жизни – в результате дискуссий, вынесения суждений и взаимодействия с другими. Они «вздыхали о путях мира сего», смирившись с актом убийства, который диктует обычай. Но когда юноша говорит «нет», хор объединяется как политическое целое, задействовав возможности каждого в совместной работе над общим проектом. Брехт видел идеологию не только физически, но и политически опасной, поскольку она лишает сообщество возможности действовать как единое целое. Там, где нет свободы мысли и действия, нет дискуссии, может существовать только группа изолированных личностей.
Сартр также боролся с идеологической силой коммунизма, так как его, как и Брехта, тянуло к гуманизму марксизма, и он хотел верить, что его еще можно спасти от влияния Советского Союза. Так же как и Брехт, Сартр видел насилие, которое подразумевала коммунистическая идеология. Его способ противостоять привлекательности коммунизма отличался от техники Брехта: вместо того чтобы сосредоточиться на отрицании логики коммунизма, Сартр стремился бороться с ней, полагаясь на истинность субъективных переживаний. По его мнению, свобода никогда не может быть отнята, независимо от того, что люди могут делать, значение, которое они придают собственным действиям, принадлежит только им самим. Их собственная субъективная правда о своей ситуации – способность брать на себя ответственность и придавать смысл своим действиям в экзистенциальном понимании – обеспечивает их автономию. Через образ Уго в пьесе «Грязными руками» Сартр показывает нам, что это значит с точки зрения сопротивления коммунизму. У Уго есть возможность отказаться от своего поступка – убийства Хёдерера – и вернуться в партию. Он должен сказать, что убил Хёдерера из ревности, и признать, что это было неправильно. Но для Уго его поступок – это единственное действие, которое, по его мнению, сделало его жизнь осмысленной. Поэтому сказать, что он совершил это из ревности, значило бы лишить поступок смысла. Он готов умереть врагом партии, чтобы его поступок сохранил значение. Хотя партия убьет Уго и определит его место в истории, он по-прежнему сохраняет власть над своей жизнью таким образом, что никто и никогда не сможет ее контролировать. Другие не могут уничтожить его личную истину – аутентичность его опыта. Значение, которое он придает своему поступку – он убил человека, которого до сих пор считает предателем, и поэтому верен себе и собственному пониманию того, что такое героизм, – неуязвимо для коммунистической идеологии. Для Сартра защищаться от скрытой силы идеологии означает никогда не позволять ей влиять на свою субъективную истину.