Длительность жизни этноса. Уже Дж. Вико писал, что этносы рождаются и умирают. Гумилев пришел к выводу, что нормальная продолжительность жизни этноса примерно 13 веков. Если же народ живет непомерно долго, значит, смена этноса произошла, но новый этнос унаследовал имя старого. Так бывает, однако, бывает редко. Например, греки — современники Софокла и нынешние греки — этносы разные, хотя они называли и называют себя сегодня эллинами, а западные соседи и тогда, и сейчас называют их греками. Под именем китайцев мы изучаем историю то ли пяти, то ли шести народов в мировой истории, живших на той территории, которая ныне является Китаем.
Пассионарность — термин, введенный Л. Н. Гумилевым, обозначающий уровень энергии, присущий отдельно взятому этносу. От пассионарности зависит рождение этноса и прохождение им фаз. Картина у Гумилева куда более четкая, нежели у К. Н. Леонтьева. Гумилев тоже считает, что этнос развивается сначала по восходящей, потом по нисходящей, но, в отличие от Леонтьева, связывает это развитие с ростом и последующим снижением уровня энергии, присущей этносу (т. е. с его пассионарностью). Гумилевскую концепцию пассионарности можно принимать или отвергать. Спорить о ней, видимо, будут долго. Однако даже если ее отбросить, схема фаз (возрастов) этноса будет работать по Гумилеву, что можно показать на примере любого народа, о котором хватает исторических сведений. Таким образом, этнологическая теория Гумилева, в общем, верна вне зависимости от входящей в нее концепции пассионарности.
Концепция пассионарности. Суть этой концепции в том, что люди этнологически делятся на 3 категории: пассионариев, субпассионариев и гармонических особей (или гармоников, или гармоничников). Вряд ли когда-нибудь число пассионариев в этносе может достичь 1 %, а число субпассионариев — более 23 % (и те, и другие составляют в этносе явное меньшинство).
Пассионарий — тот, у кого стереотип служения идее отчетливо доминирует над стереотипом сохранения рода, а следовательно, и частным случаем — инстинктом самосохранения. Пассионарий наиболее энергичен в силу концентрированности воли. Пользуясь современным жаргоном, можно сказать, что пассионарий наиболее «упертый», поэтому он имеет успех. Благодаря концентрированности воли, энергии пассионарий часто стремится к лидерству, часто становится лидером, хотя это совершенно не обязательно (пассионарность может реализовываться, например, и в служении лидеру).
Субпассионарий — тот, у кого стереотип сохранения рода резко доминирует над стереотипом служения идее. При этом, во-первых, стереотип сохранения рода у субпассионариев выражается почти исключительно в виде инстинкта самосохранения; во-вторых, субпассионарии хаотичны, т. е. его энергия сегодня направлена на одно, завтра — на другое. Заметим, что субпассионарий менее энергичен, чем пассионарий, хотя он и энергичнее гармоника.
Гармоническая особь отличается тем, что у нее стереотипы сохранения рода и служения идее находятся в относительном равновесии. В любую эпоху в любой фазе гармоники составляют большинство любого этноса.
От чего зависит энергия этноса? Энергия этноса прямо пропорциональна проценту пассионариев в нем и обратно пропорциональна проценту субпассионариев, ибо пассионарии тянут за собой, а субпассионарии нарушают внутриэтническую солидарность, постоянно дергая соплеменников в разные стороны. Гумилев предположил, что та или иная пассионарность этносом наследуется (т. е. содержится в его генофонде). Данная гипотеза никем еще не исследована, ген пассионарности неизвестен. Его наличие мы можем лишь предполагать, но не можем на него воздействовать и, вероятно, никогда не сможем. Мне кажется, здесь сотворчеству человека положен предел, и генная инженерия ни к чему, кроме появления чудовищ, не приведет. Сократить число субпассионариев, конечно, можно, но трудно представить себе народ, который пойдет на крупное кровопролитие ради этого — ведь убивать-то придется не чужих, а своих! Однако внешний толчок способен поддержать этнический баланс, поддержать пассионарность народа.
Например, в 1380 году состоялась Куликовская битва, а в 1382 году неожиданным удачным набегом Тохтамыш взял и сжег Москву. В результате пассионарность, по логике вещей, должна была бы резко упасть (ведь пассионарий первым рвется в бой). Тем не менее лет через 15 мы уже видим, что Москва по-прежне-му сильна, и ни один хан даже и не помышляет сунуться к ее стенам. Что же произошло? Гумилев полагал, что в 1380 году больше всего погибло гармоников, как и в любой огромной битве, но и пассионариев погибло избыточно много — они головы складывают быстро, ибо силы пассионарность не прибавляет (к физической силе она не имеет отношения). А в 1382 году успех Тохтамы-ша был связан с тем, что пассионариев в Москве просто не было. Пассионарий в данной фазе (то была фаза подъема русского этноса) — чаще всего воин. Но в это время года пассионарии победнее убирали урожай, побогаче — убирали урожай со своими мужиками, еще побогаче — наблюдали, как мужики убирают их урожай, и все они были в имениях. В Москве же оставались субпассионарии, которые перепились и открыли Тохтамышу ворота, за что он их частью перебил, частью угнал в полон. Пассионарии же вернулись в Москву, представляющую собой пепелище, уже после ухода Тохтамыша и начали вновь отстраивать город, народили детей и восстановили этнический баланс.