Однако наиболее четкое представление о циклах и регионах культур имели практически все потомки арийцев, т. е. народы индоевропейского корня, хотя усмотреть общий корень их мифологических представлений очень трудно. Дело в том, что этническая арийская общность, несомненно, существовала, но было это 4000 лет тому назад, и с тех пор прошло несколько витков этногенеза, т. е. несколько рождений сменяющих друг друга народов. Древнему эллину история представляется в виде сменяющих друг друга четырех веков — от золотого к железному, причем, каждый последующий хуже предыдущего. Для индийца существуют те же самые 4 эпохи (юги), начиная с праведной крита-юги, когда люди жили вместе с богами и богами управлялись, через двапара-югу и трета-югу к последней кали-юге, когда люди уже окончательно испортились, став в большинстве своем безнравственными и грубыми (весьма пессимистический взгляд).
Итак, далекие друг от друга по культурной традиции народы представляли себе историю циклически. Обладали они и представлением о регионах культур.
Например, греки всерьез сочиняли такие стихи, как: «Варвар рожден для рабства, как грек — для свободы...». Однако тот же грек не смел назвать варваром римлянина не только потому, что римляне были люди суровые (ты его «варваром», а он тебе удар в ответ), но и потому, что понимал: римлянин свой, хотя как бы грек второго сорта. Говоря современным языком, для грека существовали собственно греческая культура и культура античная (слово нашего времени, тогда общего слова не было), которая объединяла и греков, и римлян, и фракийцев, и этрусков, являясь тем самым культурой региональной.
От цельности к автономности. В академическую науку представление о культуре как единстве группы народов не могло попасть раньше эпохи Возрождения, ибо именно эта эпоха впервые создала автономные ценности. Автономизация ценностей — значительное следствие Ренессанса. Автономизировалось по сути дела всё.
До эпохи Возрождения человек обладал совершенно цельным сознанием. Ни в Средние века, ни в т. н. Древнем мире, в отличие от Нового времени, ни в одной культуре никто бы не сказал, например, следующее (он просто так не думал): «По своим религиозным взглядам я принадлежу к единой церкви право-лево-неопресвиториан, по художественным вкусам я, скорее всего, поклонник экспрессионизма, а по политическим убеждениям склоняюсь к президентской республике». Наверняка француз сказал бы: «Я католик и поэтому роялист», что не лишало венецианца возможности сказать: «Я католик и потому республиканец». Тогда человек цельно воспринимал все, и его поведение в повседневной жизни (в т. ч. и в политической) определялось вероисповеданием и связанными с ним этикой и культурой. Все для него имело систему следствий: культ (богослужение) порождал культуру, а из культуры следовала политика. Иными словами, на чисто духовном уровне религия дает санкцию этике, политика же есть прикладная этика. А эпоха Возрождения впервые сделала ценности автономными, и стало возможным совершенно отдельно воспринимать религию, нравственность, политику.
Разумеется, ни одна культурная эпоха не может оцениваться однозначно положительно или отрицательно, каждая имеет свои позитивные и негативные следствия. И поэтому правомерно лишь сделать вывод, что в некой конкретной эпохе больше дурного (или хорошего), однако, целиком черных или белых периодов не бывает. Что же касается эпохи Возрождения, то она включала в себя довольно много темного, и связано это темное именно с автономизацией ценностей. Конечно, люди во все времена убивали и предавали, но убийство всегда называлось убийством, а уж предательство тем более называлось предательством. И только после эпохи Возрождения убийство стало возможным называть государственной целесообразностью, а предательство — общечеловеческими ценностями. Автономизация ценностей разорвала связь этики с вероисповеданием и, как следствие, политики с этикой. Но она же позволила и культуру рассматривать отдельно, как некое целое.