большой круг своих «друзей», что дало основания исследователям анализировать его правление как «капитализм для друзей»279.
В отличие от Дионисия Старшего, Маркос не сумел сохранить свою власть и был свергнут в ходе либеральной революции, которая была проведена широким либеральным социальным движением во главе с К. Акино (вдовой убитого главы либеральной оппозиции Б. Акино). В своем сравнительном анализе революций в Иране, Никарагуа и на Филиппинах Мисах Парса280 отмечал процесс усиления личной власти как предпосылку для увеличения участия государства в экономике. В Иране имел место традиционный «султанизм» шаха, а в Никарагуа и на Филиппинах — современный «султанизм» в духе «тирании», но во всех случаях усиление личной власти вело к росту противоречий в экономической политике «султанов». Данный рост противоречий в экономической политике негативно отражался на экономике страны в целом и был предпосылкой для роста революционных настроений в обществе. Поскольку «тирания» и «популизм» разрушают институциональные основы политической жизни, то снижается относительная автономия «тирании» от общественного мнения. Возникают предпосылки для обвального падения легитимности «тирана». Ухудшение экономического положения и коррупция в сочетании с недовольством военных засильем «друзей» Маркоса привели Филиппины в состояние острого политического кризиса. В условиях данного политического кризиса сочетание попытки военного переворота с деятельностью либерального социального движения за демократию привело к падению «тирании» Фердинанда Маркоса.
Итак, практики «популизма» составляют и силу, и слабость современной «тирании» в виде «султанизма». Описанную современную форму «тирании» необходимо отличать от «бюрократического авторитаризма», который более соответствует «олигархии» в типологии Аристотеля, поскольку опирается на институты для коллективного (хотя и не демократического) господства. Практики «популизма» образуют основу идеологической власти «тирана», но они не могут заменить потребности тирана в других видах социальной власти, где ключевую роль играют «друзья», а немногочисленность «друзей» (и/или слабая их включенность в отдельные сети социальных властей) делает хрупкой институциональную обоснованность «тирании».
279 Сумский В. В. Фердинанд Маркос. Зарождение, эволюция и упадок диктатуры на Филиппинах. М.: ИМЭМО РАН, 2002.
280 Parsa M. States, Ideologies and Social Revolution. Cambridge: Cambridge University Press, 2000.
191
Анализ практик «популизма» позволяет изучить многообразие использования «популизма» различными агентами в современном поле политики, но только «тиран» обладает возможностями наиболее прагматично использовать практики «популизма». Другие агенты поля политики более зависимы от идеологических и организационных ограничений на использование практик популизма. Практики популизма полезны только для усиления идеологической власти и не полезны, по Майклу Манну, для трех других сетей социальной власти.
ГЛАВА 13.
ПОПУЛИЗМ КАК ТАКТИЧЕСКИЙ РЕСУРС ЭЛИТ В УСЛОВИЯХ СОЦИАЛЬНЫХ ТРАНСФОРМАЦИЙ
§ 1. Попытки элит в достижении ценностного консенсуса в обществе
В течение последних 25 лет становится все более значительным материальное и статусное расслоение российского общества. Отсутствует полноценная коммуникация между обществом и государством, не сформировалась институциональная структура для поиска баланса интересов между элитой и широкими слоями населения. Все это способствует развитию идей популизма и практического применения популистских практик в российском политическом процессе. «Традиционное описание популизма нередко сводится к тому, что это какой-то эксцесс, говорящий о неблагополучии, о кризисных явлениях, связанных с процессами модернизации и индустриализации, протекавшими в ряде стран в недалеком прошлом, или же с экономическими кризисами»272.
В научной литературе, посвященной теме популизма в контексте современного политического процесса, отмечается ряд условий, которые рассматриваются как благоприятные для его распространения и сохранения в политическом дискурсе.
Разрушение системы ценностей, усталость от невыполненных обещаний, высокий уровень коррупции и низкая эффективность работы органов власти для большинства граждан, которые не могут приспособиться к новым условиям жизни, обусловливают стремление получить четкие и понятные ответы на жизненно важные вопросы. Популизм как движение, опирающееся на искусное применение слов и массмедиа, нацелено на то, чтобы склонить большинство к внутреннему и публичному согласию с политикой, которая не обязательно будет проводиться в интересах населения. Игнорируя открытое, плюралистическое, продолжительное обсуждение, политики-популисты используют стратегию нового объединения народа для выдвижения претензий на большую власть и ее приобретение282. Большинство экспертов сходится во мнении, что популизму, как движению, необходимы как минимум наличие сильного, яркого, харизматичного лидера и присутствие в его риторике темы противостояния. «По мнению Н. Урбинати, двумя важнейшими компонентами популизма являются поляризация большинства и меньшинства, ведущая к критике представительных институтов, и наличие лидера или центрального руководства. Без них, стремящихся к контролю над большинством, народное движение с популистской риторикой (то есть дискурсом поляризации, выступающим против представительства) еще не является популизмом»283. Востребованность решительных, твердых, уверенных в себе политических лидеров, которые могут коротко и доходчиво довести до избирателей свои предложения, обусловливается как институциональной средой, так и идейно-ценностным компонентом политического сознания граждан.
272
Фишман Л. Г. Популизм — это надолго // Полис. Политические исследования. 2017. № 3. С. 57.