В тот самый момент, когда лезвие мелькнуло перед лицом Перри, он отклонился в сторону, левой рукой перехватил кисть с ножом, а ребром правой ладони ударил по руке парня. Послышался негромкий хруст, нож со звоном упал на мостовую, и парень застонал от боли, опустив руку, согнутую под неестественным углом.
Все еще держа парня за кисть, Перри сделал шаг вперед и ударил его коленом в пах. Парень согнулся, обхватил руками низ живота и опустился на асфальт.
Перри наклонился, чтобы поднять нож, когда услышал звон бьющегося стекла.
Он быстро оглянулся: второй парень, держа за горлышко отбитую бутылку из пакета, целился ею в лицо Скалла. По стене, о которую он разбил бутылку, стекала пивная пена.
Скалл усмехнулся. Парень взмахнул горлышком бутылки с острыми краями перед его лицом но Скалл успел откинуть голову назад, однако почувствовал ветерок от разбитой бутылки, едва не задевшей его щеку. Он сунул руку в карман, достал маленький металлический цилиндр и нажал на головку. Тонкая струя спрея ударила в лицо нападавшего. Тот захлебнулся от нахлынувшей рвоты, выронил разбитую бутылку и стал слепо кружить, закрыв ладонями лицо. Перцовый спрей расширил глазные капилляры и вызвал мгновеный отек носоглотки. Скалл сунул баллончик в карман, схватил парня за плечо, повернул его к себе и ударил кулаком в живот.
Тот опустился на колени рядом со своим высоким другом, хватая широко открытым ртом воздух. По его подбородку стекала рвота.
Скалл не сводил с него глаз. Не способный ориентироваться, с потоками слез из красных глаз парень все-таки не сдавался. Он попытался встать, и каким-то образом ему удалось подняться на четвереньки. Скалл размахнулся и пнул его ногой в лицо. Парень снова рухнул на землю, закрыв руками нос. Между его пальцами показалась кровь.
— Сам не захотел лежать рядом со своим приятелем, — пробормотал Скалл.
Лишь теперь Перри заметил, что все еще держит в руке нож с выкидным лезвием, принадлежащий высокому парню. Он закрыл его, убрав лезвие в рукоятку, и сунул в задний карман брюк.
И тут он почувствовал, что кто-то настойчиво тянет его за рукав. Это была старушка. На ее сморщенном лице, поднятом кверху, сияла широкая благодарная улыбка.
— Спасибо, — сказала она, достала из сумки два апельсина и протянула их своему спасителю. -Большое спасибо.
— Благодарю вас за подарок, мамаша, — ответил Перри и отвел ее руку к сумке. — Они вам больше пригодятся. А теперь идите домой — и побыстрее.
— Нам тоже нужно уносить ноги, — напомнил Скалл.
Перри оглянулся по сторонам. Вокруг начала собираться толпа. Автомобили и автобусы продолжали не спеша ехать по улице, однако на обочинах останавливались любопытные, внимание которых привлекла драка.
— Это верно, — согласился он. — Все еще хочешь выпить?
— Еще больше, — ответил Скалл.
— Тогда пошли, — сказал Перри, и они поспешно зашагали по улице.
Глава 8
Вашингтон, округ Колумбия, 5 ноября 1999 года
Гордиану казалось, что Дан Паркер играл роль ангела-хранителя с первого дня их знакомства, уже почти пять лет. Во Вьетнаме оба служили в 355-м авиакрыле фронтовых истребителей-бомбардировщиков, Паркер был у Гордиана ведомым, и они совершили бессчетное количество боевых вылетов на вражеские объекты. Пролетая на малой высоте над укрепленными огневыми точками Вьетконга на своих «фантомах» F-4, они на собственном опыте убедились в том, как трудно поразить бомбами и ракетами замаскированные, скрытые в земле боевые объекты на скорости, приближающейся к двум Махам. Здесь они поняли необходимость разработки управляемых бомб и ракет, которые позволят пилотам поражать вражеские цели, расположенные в самых труднодоступных местах, без многочисленных пролетов, причем практически проверяя направление ветра, смочив слюной палец.
Полеты для Гордиана — да и сама война — закончились 20 января 1968 года, когда его сбили во время операции по поддержке наземных войск примерно в четырех милях к востоку от Ханоя. Катапультировавшись из своего объятого пламенем кокпита над хребтом, занятым вражескими войсками, он едва успел отстегнуть парашют, как его окружили северовьетнамские солдаты с автоматами в руках. Будучи летчиком, Гордиан представлял собой особенно ценную добычу, так как располагал информацией о тактике и технических возможностях американских ВВС, настолько ценной, что его посадили в клетку для всеобщего обозрения, вместо того чтобы выставить на стене захваченных трофеев только его голову.
Однако на протяжении всех пяти лет, которые Гордиан провел в ханойском отеле «Хилтон»[3], он не произнес ни слова, стойко выдержав соблазны, начинающиеся с обещаний быстрого освобождения, и мучения одиночного заключения, перемежающиеся с жестокими пытками.
3
Отелем «Хилтон» американские военнопленные называли концентрационный лагерь неподалеку от Ханоя.