— И долго вы жили втроем? — спросил Папа.
Секс был нейтральной темой, но обнаружить, что Нана некоторое время жила “втроем”, было для Папы, конечно же, шоком. Но это был не моральный шок. Папа не осуждал Нану. Он был вовсе не таким отцом. Просто для него это оказалось полным сюрпризом. Он не понимал в точности, почему разговаривает с ней именно так. Он говорил с ней так же, как прежде расспрашивал о школьных делах. Но Папа не был уверен, какой тон взять. В конце концов, ему не каждый день приходилось говорить с дочкой о ее необыкновенной половой жизни, оправляясь от инсульта или опухоли.
— Да несколько месяцев, — сказала Нана. — С тех пор, как мы вернулись из Венеции.
— Несколько месяцев. Понятно, — сказал Папа.
Папа чувствовал себя очень усталым. Он был ошеломлен и совершенно без сил.
8
Вот в этом самом месте романа вы не должны позволить вашим внутренним установкам влиять на восприятие прочитанного. И не давайте воли вашим теориям о родителях и о родительской любви. На свете множество родителей. У каждого из них свои пунктики. Поэтому не думаю, что существует единое правило, предписывающее, как родителям должно поступать в подобной ситуации. Когда дочка говорит вам, что только что порвала с любовью втроем, у вас есть масса вариантов ответа.
Я просто расскажу вам, что ответил Папа. Я не собираюсь описывать какие-то общие правила.
— Я, — сказал Папа, — я не хочу совать свой нос…
— Да нет, нормально, — сказала Нана.
— Я. Разумеется, я удивлен.
— Угу.
— Так… это все… это все закончилось?
— Ага.
До сих пор Папа до конца не понимал всего. Он пытался понять. Он пытался получить от Наны определения почетче.
— Нет, послушай, — сказал папа, — что ты имеешь в виду? У вас что, был ménage à trois? Прямо настоящий ménage à trois?
— Ага, — сказала Нана.
— И вот когда ты переехала к Моше, вы, значит, переехали туда вместе, вместе с Анджали?
— Ну типа того. Не совсем. У нее был ключ.
— Ах вот как.
— Она в основном жила там.
— Господи, — сказал Папа.
Папа не был ветхозаветным патриархом. Поэтому “Господи” прозвучало не гневно. “Господи” прозвучало изумленно. И даже где-то растерянно.
— Так… Так… значит… значит, ты не ушла от Моше? — спросил Папа.
— Ушла, — сказала Нана.
— Ну то есть я хотел сказать, ты и от Анджали тоже ушла?
— Ну да, в общем, да, и от нее тоже.
9
У Папы в голове сформировался небольшой эскиз. Похоже на классический ménage, думал он. Похоже на ménage в кино. Все как в фильме “Жюль и Джим” (хочу вам напомнить, что кроме меня в этом романе “Жюль и Джим” смотрел только Папа).
Папа был растерян, но вместе с тем очарован.
— Как у вас все было? — спросил Папа. — Прости, прости. Мне не надо было это спрашивать.
— Да ладно, — сказала Нана.
— Но все-таки, как это было? — спросил Папа.
Я допускаю, что вас это шокирует. Вы считаете, что отец не должен расспрашивать свою дочь о деталях ее интимной жизни. Со стороны такой интерес может показаться похотливым. Ну так я с этим не согласен. У Папы был собственный порок: французский фарс, которым обернулась любовная жизнь Наны, показался ему очень смешным. Этот порок делал Папу любопытным. В чем-то это напоминает похотливость, но это не имеет значения. Все это просто показывает, как близки были Нана и Папа. Да и похотливость, по-моему, это тоже ничего. Ménage завораживает окружающих. Теперь вы это понимаете. Человек, оставшийся бесстрастным при виде ménage à trois, мне бы скорее всего не понравился.
— Ну, довольно странно, — сказала Нана. — Это было странно. И спать было неудобно.
Честно говоря, это был не ответ. Не совсем тот ответ, которого ожидал Папа. Он был слишком социологическим.
— Так вы спали вместе? — спросил Папа. — В смысле, всегда втроем в одной кровати?
— Мммм, — сказала Нана, — да.
— И это было сложно?
— У Анджали бывают кошмары. Ну, бывают. Кошмары у нее ночью.
— Эээээ…
— Она спала в середине.
— Ясно.
— Мы можем перестать, — сказал Папа. — Не будем говорить об этом.
— Да нет, ничего, — сказала Нана, — нормально, я же говорю.
Дело в том, что Папа считал Нану экспертом в вопросах секса. Он думал, что в постели она — королева. Любой, кто был одной третью ménage, думал он, должен быть секс-экспертом. Это же логично. К тому же и чувства не подавлены. Можно спрашивать что хочешь.
Но Нана не была секс-экспертом. Вы уже это знаете.
— Я все равно не совсем понимаю, — сказал Папа.
— Чего не понимаешь? — спросила Нана.
— Ну, мне просто. Мне интересно, как.
— Что интересно?
— Эээ, ну в общем. Моше смотрел, когда вы с Анджали? Или…
— Иногда да.
— Ага. А вместе? Вместе нет?
— Вместе?
— Ну, все втроем, вместе. Все сразу.
— Ну, в общем, иногда.
— Эээээ.
— Но там все так хитро.
— А! Позиции.
— Да, в общем. Ну да. Приходится аккуратно все.
— Конечно. Да. Позиции.
— И как, все получилось само собой? — спросил Папа.
— Что, секс? — спросила Нана в ответ.
— Ну да. Эээ, позиции. Само собой? У вас само собой все сложилось, кто куда и как?
— Да вроде. Не так уж и сложно все было.
— Не сложно?
— Да нет. Все как-то просто вышло.
— А как вы решились? — спросил Папа.
— Ну мы, — сказала Нана.
— То есть, я имею в виду, вы планировали заранее, как и что?
— Ну мы. Не знаю, просто. Все кажется так сложно.
— А Моше? — спросил Папа. — Он тоже занимался сексом с Анджали?
— Да, — сказала Нана. — Да.
— Прямо перед тобой?
— Ну да. И без меня тоже.
— И ты не. Тебя это не задевало?
— С чего бы это?
Нана пыталась быть секс-экспертом. Она пыталась прикинуться секс-экспертом. И ей это неплохо удавалось. Но, по-моему, Папа относился к сексу спокойней, чем она.
— Это, наверно, неловко как-то? — спросил Папа.
— Что неловко? — спросила Нана.
— Ну, вместе.
— А, нет. Нет-нет.
— Правда?
— Нет, нет.
— Мне просто показалось, что это как-то сложно.
— Да нет. Конечно, нет.
— В смысле. Ну, и вдвоем-то все не просто.
Сидя на Папином одеяле, покрытом затейливым узором из беленьких львов, соколов и фруктовых деревьев на лиловом фоне, Нана и Папа хихикали. Их вдруг разобрал смех.
— В смысле. Ты, ну, у тебя был раньше секс с девочками? Или ты? — спросил Папа.
— Я, нет, в общем, нет, — сказала Нана. — Нет.
— И как? Это было странно, как-то необычно?
— Что? С Анджали?
— Ну да.
— Ага. Забавно. По-другому совсем.
— Так тебе понравилось?
— Мне?
— Ну с Анджали тебе понравилось?
Нана сменила позу. Она положила ладонь на одеяло, прямо на величавого белого льва.
— Я не могу это сказать, — сказала она.
— Так что, это была идея Моше, да? — спросил Папа.
— Нет, — сказала Нана, — это была моя идея.
— Твоя?
— Да в общем ничья.
— Этот ваш. Как ты сказала. Ménage?
— Да, ménage.
— Но как это случилось? Как все началось?
— Послушай, Папа.
— Ну ладно, ладно.
— Вы выпили? — спросил Папа.