Быть ли бонапартизму в России?
Советский Союз последние десятилетия был и мировым центром коммунистического мессианизма и второй военно-политической сверхдержавой мира. Чтобы иметь материальные основания для проведения мировой политики, советской государственной властью создавались крупные промышленные производства современнейших вооружений и разветвлённая сеть машиностроения для обеспечения стратегической независимости и наибольшей возможности развития собственной производственной самостоятельности в изготовлении потребительских товаров. Под цели обслуживания и развития соответствующих производств создавалась долгосрочная программа научных исследований, широкая сеть всевозможных учебных заведений, шла подготовка военных и управленческих кадров. Осуществление этих мер происходило главным образом в России. В ней за два поколения была насильственно уничтожена деревня и совершалась индустриальная урбанизация населения, среди которого большинство к концу 70-х годов получило среднее и высшее образование.
Идейный упадок коммунизма, русская буржуазно-демократическая революция и политический захват власти силами, которые вызвали распад Советского Союза, а затем установили в России диктатуру коммерческого космополитизма, надорвал промышленное производство в России повсеместно и основательно. Новому режиму оказались ненужными ни наука, ни широкая сеть учебных заведений, ни современные вооружения и кадры их производства и обслуживания, ни здравоохранение, ни сельскохозяйственное производство. Интересы его сосредоточились исключительно на вывозе сырья на рынки промышленно развитых и развивающихся стран, как самого простого средства получения коммерческой прибыли в иностранной валюте и быстрого сколачивания паразитарных состояний.
Огромные массы горожан за несколько лет господства режима превратились в люмпенизированную среду, не находящую применения своим навыкам и знаниям. А углубляющийся общегосударственный кризис неумолимо подтачивает в этой среде веру в возможность режима и его базовой идеологии либерализма вывести страну из экономического и социального разложения. Однако в большинстве своём среда эта осознаёт, что обратный путь к советскому прошлому больше невозможен и не верит парламентским коммунистам. Отчуждаясь от идей коммунизма и либерализма, среда эта рано или поздно начнёт (и уже подаёт тому признаки) объединяться для выражения протеста против либеральной конституции власти, которая лишает её многомиллионных представителей будущего, обрекает на физическое и моральное вырождение, на мучительное сознание своей социальной ущербности.
Противоречия в стране нарастают и потому, что уже произошло расслоение по отношению к приватизируемой собственности. За прошедшие годы сложились устойчивые асоциальные слои нуворишей, с одной стороны, и социальные слои проигравших при разворовывании огромной государственной собственности, с другой стороны, завершается процесс их осознания себя в качестве слоёв с противоположными интересами и политическими целями. Многомиллионная среда средних слоев горожан с социальными представлениями о государственных отношениях политизируется и ищет новые общественные идеи и идеологии, без чего она не может организовываться для политической борьбы против безграничного эгоизма олигархов и прочих владельцев собственности. И таким образом подготовляются условия для резкого возрастания социальной неустойчивости в стране, потере кликой власти политических рычагов управления зарождающимся городским общественным сознанием и переходе её к расширению использования одних только чиновно-полицейских способов удержания порядка в стране. Однако чиновно-полицейские меры подавления массового недовольства только ускоряют рост повсеместного неприятия самих оснований устройства режима, подталкивают наиболее ущемлённые в социальных интересах прослойки горожан к политическому экстремизму, в том числе и к буржуазному национализму.