В последующем Хрущёв сполна использовал годы самовластия, чтобы замести следы своих кровавых деяний, а главным злодеем представить своего деятельного антипода Лаврентия Берию. Сразу же после убийства Берии его арестованный сын подвергся серьёзному давлению по поводу архива отца. Очевидно, Хрущёв предполагал, что могущественный нарком не мог не собрать на него убийственное досье. Но похоже, что в пылу огромных преобразований маршалу было не до мелких интриг. Кроме того, в Хрущёве он, на мой взгляд, видел хоть и бездумного, но энергичного исполнителя и пропагандиста. Неслучайно Сергей Хрущёв в интервью Гордону не согласился с тезисом последнего, что Берия уничтожил бы постепенно и Политбюро, и самого Хрущёва. Хотя подтвердить такую версию сыну Никиты Сергеевича было бы крайне выгодно с точки зрения репутации своего отца.
Реальный вклад Лаврентия Павловича Берии в чёрное дело репрессий абсолютно не соответствует той лживой информации, которую запустил в народ, смешав её с правдой, казнивший его новый «монарх» СССР Никита Хрущёв. Напомню, что, в отличие от последнего, до 1946 г. Берия не был членом Политбюро, поэтому не подписывал расстрельных списков и не участвовал в запуске репрессий. Да и вплотную делами НКВД занимался всего-то 2,5 мирных года — с 1939 г. до 22 июня 1941 г. Именно тогда количество жутчайших казней снизилось в 100–150 раз по отношению к 1937–1938 гг.
Уже отмечалось, что без внимания историков остались свидетельства активной роли Лаврентия Берия во взаимоотношениях со Сталиным по вопросу репрессий в начале карьеры в кресле всесильного руководителя НКВД. «…Когда Берия перешел в НКВД, то первое время он не раз адресовался ко мне: «Что такое? Арестовываем всех людей подряд, уже многих видных деятелей пересажали, скоро сажать будет некого, надо кончать с этим…»[26], — вспоминал в своих мемуарах Хрущёв, неоднократно цитируя Берию. «…Я один на один разговаривал с товарищем Сталиным и сказал: где же можно будет остановиться? Столько-то партийных, военных и хозяйственных работников уничтожено»[27].
Свидетельством твёрдой позиции молодого наркома в отношении репрессий может служить сам факт шифрограммы, направленной Сталиным 10 января 1939 г. региональному партийному начальству и руководителям управлений НКВД: «Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата и притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманна в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников. ЦК ВКП считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружающихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод»[28]. Прежнему руководству таких разъяснений давать не требовалось. Вождь, что называется, «ставил на место» нового наркома, слишком деятельно подошедшего к вопросу о прекращении репрессий.
Выше отмечалось, что в родной для Берии Грузии после 1937–1938 гг. было спокойно. Во-первых, потому что ему в пору своего секретарства удалось перестроить сельское хозяйство, поставив его на товарные рельсы, улучшить жизнь простых людей и, как следствие, безболезненно провести коллективизацию, не вызвав огромного озлобления народа, каковое присутствовало в других регионах СССР. Сталин имел в Грузии множество родственников и знакомых, отлично помнивших его далеко не безупречную подноготную в предреволюционные годы. Поэтому в период репрессий он не отдал свою малую родину на откуп молодому секретарю Лаврентию Берии и лично координировал «забой» земляков. В результате за два «ударных» года родилось семь т. н. сталинских списков по I категории, в которых в общей сложности было перечислено 3647 лиц, удостоенных, на свою беду, прицельного внимания великого земляка[29].
Поначалу Лаврентий Берия дополнительный лимит на расстрел для родной Грузии не требовал, а пытался отделаться малой кровью. Но «большой друг грузинского народа» Сталин был далёк от земляческих сантиментов и очень серьёзно поправил своего выдвиженца. Постановлением Политбюро от 31 января 1938 г. Грузии вместе с 22 регионами продлили карательную операцию и увеличили лимит до 3500 расстрелов[30]. Помимо этого, в письме Берии Сталину от 1 апреля 1938 г. мы видим следующее: «НКВД Грузии арестовано членов нелегальных организаций меньшевиков, эсеров, соц. федералистов, нац. демократов, возвращенцев из ссылки до двух тысяч человек. Прошу разрешить особой тройке НКВД Грузии рассмотреть следственные дела по первой категории на 1000 человек и по второй категории на 500 человек»[31]. Похоже, что с ним провели воспитательную работу. В результате от Берии, как и от всех местных вершителей судеб, находившихся на мушке у НКВД, появились аналогичные письма со «встречными» планами.
28
Шифртелеграмма И.В. Сталина секретарям обкомов, крайкомов и руководству НКВД — УНКВД о применении мер физического воздействия в отношении «врагов народа». 10 января 1939 г. // АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 6. Л. 145–146.
29
30
Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «Об антисоветских элементах». 31 января 1938 г. // АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 212. Л. 155–156.