Если бы Константин Константинович дрогнул и дал ожидаемое от него заключение о вине Ватутина по Житомиру, то у Сталина появился бы шанс упечь руками Рокоссовского Николая Фёдоровича в места не столь отдалённые, откуда большинство «лишних» людей не возвращались. Естественно, при этом разрешилась бы и проблема «тайной вечери» по Директиве № 1. Но Рокоссовский, на себе испытавший сталинские нары и кары, совершил редкий для того времени подвиг — не побоялся поддержать намеченного в очередные жертвы командующего армией. Такое братство генералов, конечно, не могло не насторожить «хозяина всея Руси». После 1945 г. он не пожалел усилий на дискредитацию Жукова и других героев, а также разослал главных маршалов подальше от Москвы и друг от друга. Даже сам праздник — День Победы, объединяющий фронтовиков, с 1947 г. был отменён на долгие 18 лет.
Поэтому при освобождении Украины в победных реляциях по итогам Житомирско-Бердичевского и Корсунь-Шевченковского сражений фигурировал в основном 2‑й Украинский фронт. В результате при жизни у Ватутина было всего четыре награды: ордена Ленина, Боевого Красного Знамени, Кутузова и Суворова. Ну и ещё два ордена от союзников — монгольский и чехословацкий. Хотя Ватутин, несомненно, заслуживал большего. Внук Николая Фёдоровича, Александр Ватутин, просматривая семейные архивы, нашёл письмо бабушки, Татьяны Романовны, Никите Сергеевичу Хрущёву, написанное в 1959 г. В письме говорилось, что на Украине чтят Ватутина и хотят, чтобы ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Но Хрущёв не удосужился даже ответить вдове генерала армии, хотя во время ранения Николая Ватутина изо всех сил играл роль настолько близкого его друга, что лечиться поместил не в госпиталь, а у себя дома. И только в первый год «воцарения» Леонида Брежнева справедливость была восстановлена: звание Героя Советского Союза Николаю Фёдоровичу Ватутину было присвоено посмертно.
§ 2. Поездка Николая Ватутина на расстрел
Верный своей привычке досконально изучать местность возможных боёв и чаще видеть свои армии и их командиров, Николай Фёдорович предпринял неблизкую поездку в штаб 13‑й армии к генералу Николаю Пухову. Жуков в своих воспоминаниях пишет, что советовал Ватутину послать вместо себя в инспекционную командировку своих заместителей: «Николай Фёдорович настаивал на своей поездке, ссылаясь на то, что давно не был в 60‑й и 13‑й армиях. Его поддерживал член Военного совета. Наконец я согласился, имея в виду лично заняться со штабом фронта, управлением тыла и командующими родами войск»[543]. Вот что пишет в своих мемуарах о той злополучной поездке сам главный политработник, член Военного совета 1‑го Украинского фронта, генерал Константин Васильевич Крайнюков, ехавший в одной машине с Ватутиным из Ровно в Славуту в 60‑ю армию после посещения обозначенной несчастливой цифрой 13‑й армии (любители «мистики» могут к этому добавить, что ещё и год был високосный, и добавочная дата — 29 февраля — единственная за всю войну). Вдруг, по словам Крайнюкова, командующий совершенно неожиданно вмешался в маршрут движения: «А зачем нам, собственно, делать крюк по шоссе? Этот просёлок тоже ведёт в Славуту. Здесь всего каких-нибудь двадцать пять километров. Черняховский, наверное, заждался нас. Давайте не будем делать объезд через Новоград-Волынский»[544].
И далее: «Мы свернули. Дорога петляла по лощинам и буеракам, мимо маленьких рощиц. Проехали одно село, другое. Нигде ни души, словно всё вымерло. И вдруг послышалась стрельба. Машина с охраной, въехавшая было в село Милятин, быстро дала задний ход. Порученец командующего полковник Н.И. Семиков взволнованно выкрикнул:
— Там бендеровская засада! Бандиты обстреляли машину и теперь наступают на нас.
— Все к бою! — выйдя из машины, скомандовал Ватутин и первым лёг в солдатскую цепь.
Из-за строений показались бандиты, рассыпавшиеся по заснеженному полю. Их было немало, а наша охрана состояла лишь из десяти автоматчиков. Обстрел всё более усиливался. Факелом вспыхнул легковой автомобиль командующего, подожжённый зажигательными пулями. Затем запылала и другая машина. Бендеровцы приближались. Наши автоматчики, занявшие позицию в глубоком придорожном кювете, открыли огонь. Заговорил и пулемёт. Длинной очередью ударил по врагу находившийся возле нас рядовой Михаил Хабибуллин. Организованный отпор охладил пыл бандитов. Они залегли и в атаку поднимались уже менее уверенно.