Об отношении Лаврентия Берии к сталинскому «терминатору» Рясному свидетельствует тот факт, что после смерти Сталина он был переведён Берией на несоразмерно более скромную должность начальника управления МВД по Москве и Московской области. О том, что он не относился к доверенным людям Берии, также свидетельствует сохранение ему должности при Маленкове. Уволен с неприятной формулировкой — «по фактам, дискредитирующим звание офицера» — он будет только в 1956 г., с началом эпохи безраздельного самовластия Никиты Хрущёва.
О том, что Крайнюков был человеком Сталина, как и Рясной, также свидетельствует его стремительное продвижение наверх. Чего стоит особое доверие Сталина, выразившееся в привлечении генерала Крайнюкова к участию в послевоенных чистках среди прошедших войну генералов. В 1948–1949 гг. Крайнюков занимал престижную и довольно спокойную должность начальника Военно-политической академии имени В.И. Ленина, с 1949 г. он — первый заместитель начальника Главного политического управления Советской армии и ВДВ, с 1953 г. — начальник Главного политического управления. Только смерть вождя не дала ему основательно закрепиться на этой высокой должности, которую раньше занимали такие приближённые к Сталину «партийные инквизиторы», как Ян Борисович Гамарник (1929–1937 гг.) и Лев Захарович Мехлис (1937–1942 гг.). Даже будущий генеральный секретарь генерал-майор Брежнев отметился в 1953 г. в этой структуре, в должности начальника Политического управления Военно-морского министерства СССР. Впрочем, Николаю Фёдоровичу не суждено было узнать о наградах и блистательных карьерах его наиболее вероятных губителей.
Далее начинается не менее коварная эпопея с «лечением»: с формальным привлечением московских светил, использованием мази Вишневского, высочайшим запретом пенициллина, сказкой о малярии и удержанием в доме Никиты Хрущёва вместо госпиталя.
§ 3. «Лечение» по-хрущёвски
Итак, 29 февраля 1944 г. тяжелораненый Ватутин доставлен в госпиталь. Первую помощь генералу оказали врачи танковой бригады, и вроде жизни прославленного полководца ничего не угрожало. На следующий день, 1 марта, в госпитале 13‑й армии ему сделали операцию — обработали рану и наложили глухую марлевую повязку. В Ровно в это время уже находились начальник Санитарного управления фронта генерал-майор медицинской службы С.А. Семека, главный хирург Киевского военного округа генерал-майор медицинской службы И.Н. Ищенко, главный хирург 1‑го Украинского фронта полковник медицинской службы Г.М. Гуревич и другие врачи.
Начальником санслужбы 13‑й армии подполковником медицинской службы Буковым, согласно справке УКР «Смерш» на 1 марта 1944 г., был поставлен следующий диагноз: «Сквозное пулевое ранение верхней трети правого бедра с переломом бедренной кости. Перелом кости косой, с незначительными смещениями обломков. Кровоизлияния нет. Раны входного и выходного отверстия чистые, из которых выделяется незначительное количество крови. Правая сторона тёплая. Пульс на артерии стопы хороший. Пальцы стопы хорошо подвижны. Общее состояние удовлетворительное. На 8 часов утра температура 37,4. Потеря крови незначительная»[554]. Также было отмечено, что подобного типа ранения квалифицируются как тяжёлые, влекущие до 25 % смертности раненых.
Днём позже из Москвы прилетели заместитель главного хирурга Красной армии генерал-лейтенант медицинской службы В.Н. Шамов и ведущий хирург московского госпиталя септических инфекций майор М.К. Кокин.