Никогда на жену Хрущёва не обрушивались кары, как на жён Молотова и Калинина. И даже когда стало шатким положение Лаврентия Берии после зловещего призыва Сталина искать «Большого Мингрела» и опасной критики Молотова, Микояна и других «стоящих у трона», Хрущёв, как всегда, оставался в стороне.
Имея богатый опыт не только широкомасштабных, но и точечных репрессий, он единственный, кто не дрогнув повторил не раз сыгранное «скерцо» и организовал совершенно беззаконное снятие с высокой должности и расстрел самого талантливого организатора не только военной промышленности, но и политического проекта по переустройству республик — могущественного, но доверчивого к друзьям-товарищам Лаврентия Берии.
Хрущёв, став хозяином страны, удалил как можно дальше и поставил как можно ниже всех, кто мог сказать лишнее, напоминать одним своим видом о подлых делах недавнего прошлого или укорять его своими звёздами на погонах и груди. В их числе отправленные на пенсию, полные сил маршал Георгий Жуков, адмирал Николай Кузнецов и другие жертвы «послесталинского» культа весьма недалёкой, но полной коварства личности Никиты Хрущёва.
Краткое содержание
В 2023 г. исполнилось 70 лет с момента расстрела маршала Лаврентия Павловича Берии, но до сих пор не предпринята попытка объективного исторического анализа его вклада в сталинские репрессии и научно-технические достижения СССР в контексте всей советской эпохи. В бессчётном количестве работ, посвящённых репрессиям, до настоящего времени не поставлен вопрос о персональном вкладе в них представителей сталинского окружения. В монографии впервые предпринята попытка количественной оценки жертв репрессий с учётом структур, подчинявшихся непосредственно Лаврентию Берии и «хозяину» Москвы, а затем Украины — Никите Хрущёву. Результаты получились неожиданными: тот, кто громче других кричал на всю страну «Держи вора!», стал абсолютным «чемпионом» террора. Согласно исследованию, с некоторой долей условности, на счёт Лаврентия Берии с натяжкой можно отнести около 144,7 тыс. жертв, в то время как Никита Хрущёв причастен к гибели порядка 682,4 тыс. человек.
Стоит ли при анализе жертв сталинского режима ограничиваться только репрессиями? Например, чем подписи членов Политбюро под расстрельными списками отличаются от подписей наркома обороны и начальника Генштаба на Директиве № 1 от 21 июня 1941 г., которой фактически был запрещён в течение четырёх часов ответный огонь после начала войны? Сюда же можно отнести преступное решение о запрете отвода войск из Киева и Харькова, где наши безвозвратные потери вскоре составили порядка 616,3 и 170,9 тыс. чел. соответственно. Категорическое несогласие начальника Генерального штаба Г.К. Жукова отстаивать Киев любой ценой стоило ему должности. Очевидно, что поддакивающие Сталину главнокомандующий войск Юго-Западного направления маршал С.К. Тимошенко и первый секретарь Украины, член Военного совета и Политбюро Н.С. Хрущёв не могли не понимать, что вождь в начале войны не имел военных навыков, а потому следовало всеми силами поддерживать «мозг армии» — Генеральный штаб.
Главный на сегодня «сталиновед» О.В. Хлевнюк поставил точку в спорах о степени участия Сталина в репрессиях, доказав, что его управление репрессиями и спецслужбами было абсолютным. Но этот обоснованный вывод не освобождает от ответственности всех участников принятия преступных решений и, в первую очередь, членов Политбюро 1937–1939 гг. Молотова, Ворошилова, Калинина, Кагановича, Андреева, Микояна, а с 1939 г. — Жданова и Хрущёва. Берия не был членом Политбюро (до 1946 г.), не визировал расстрельные списки на 43,6 тыс. чел.[568], которые по роду своей номенклатурной службы были «удостоены» высочайшего внимания перед расстрелом. В соответствии с логикой ответственности за террор каждого на своём месте, нельзя не обвинить Политбюро тех роковых лет в выработке и проведении в жизнь кровавых чисток. Иначе как историческим парадоксом не назовёшь незапятнанность имён этих высокопоставленных пособников террора.
Ударно на поприще репрессий поработал также бывший нарком обороны (1934–1940), а при Хрущёве — председатель Президиума Верховного Совета СССР, не запятнанный в глазах народа маршал Климент Ефремович Ворошилов, оказавший всемерное содействие НКВД в обезглавливании собственной армии. Это преступление явилось мощнейшим стимулом для нападения Гитлера. Начальник Генерального штаба в 1942–1945 гг. маршал Александр Михайлович Василевский писал: «Без тридцать седьмого года, возможно, не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошёл»[569]. Фюрер потирал руки, узнав радостную для себя новость о массовых казнях генералов и маршалов, создающих реальную угрозу не только для врагов, но и для собственного «властолюбца», жаждущего вписать своё имя в историю государства Российского любой ценой.
568
Прим.: численность осуждённых по сталинским расстрельным спискам в 1937–1938 гг. // История осуждений по спискам // Международный мемориал; URL: https://stalin.memo.ru/history/#before