— Так точно, товарищ комбат! Будет сделано!
По тону чувствовалось: да, Шаповалов сделает теперь все так, как положено. Ведь он уже получил наглядный урок.
* * *
Когда мы с ординарцем возвращались на свой НП, в лесу, что синел неподалеку, в нашем тылу, раздался гул моторов танков. Он все нарастал, близился, и через несколько минут из-за поворота шоссе появилась одна, затем другая и третья бронированные машины. Первые две — танки Т-34. А вот третья… Таких танков я еще не видел.
Поравнявшись с нами, машины остановились. Из башни головного танка вылез человек. Соскочив на землю, направился к нам.
— Здорово! — произнес он, приложив руку к танкошлему. Представился: Старший лейтенант Ковалев.
Я тоже назвал себя.
— Постой, постой, — сказал танкист, улыбаясь. — Значит, ты и есть командир первого батальона?
— Он самый.
— На ловца, как говорится, и зверь бежит. Я — к тебе. Имею задачу от самого командарма действовать на твоем участке из засад. Приказано ни одного танка не пропустить по Варшавке. И не пропущу! Видишь, какие красавцы стоят! — Старший лейтенант махнул рукой в сторону танков.
— Скажи, что это за машина? Вон та, третья. Новой марки, что ли?
— Это, брат, КВ. Ни один снаряд его броню не берет!
— Что ж, посмотрим… Значит, будете действовать из засад? А мне говорили, что ты поставишь их ко мне в оборону…
— Не-е, в оборону нельзя! Только из засад! Словом, куда пойдут фашистские танки, туда и я со своими. Вот местечко б получше присмотреть на первое-то время…
— А может, посмотрим вдвоем? Мне ведь тоже приказано не пропустить фашистов по шоссе, так что…
— Добро, пехота, согласен.
— Ты пока с дороги-то машины убери, — посоветовал я Ковалеву. — И пусть твои ребята веток на них набросают. А то фашистские самолеты бомбят все, что увидят. А твои танки на шоссе — как на ладони.
— Верно, — согласился он. И тут же распорядился замаскировать боевые машины в лесу.
Мы двинулись со старшим лейтенантом Г. П. Ковалевым дальше.
— Слушай, друг, — начал на ходу вводить я танкиста в курс дела, — мне здесь каждый метр знаком, на брюхе весь участок облазил. Уязвимых мест в обороне батальона два. Одно — вдоль шоссе, другое — правый фланг. Прикрыть бы их надо… Что, если ты оборудуешь основные позиции… для двух танков вот здесь, на опушке? По одному танку справа и слева от шоссе, а? Обстрел для них прекрасный, будут бить и вдоль дороги и по флангам при надобности. Ну, а третий танк… Его оставь во втором эшелоне, в лесу, у обочины шоссе. Если фашистские танки и прорвутся, то он их встретит… Есть у меня соображение и по запасным позициям. Как, согласен?
— Нет, — покачал головой Ковалев. — У меня ж, как я тебе говорил, приказ: действовать из засад. Вон в том лесу. Буду выбирать поляны и там встречать фрицев.
— Но послушай! Если гитлеровцы прорвут оборону моего батальона и ворвутся в лес, несдобровать и твоим танкам. Фашистов надо бить всем вместе, в общей системе обороны. А так… Посмотри, вон, впереди, на двух высотках, видишь, нарыты окопы?
Я подал бинокль Ковалеву. Тот поднес его к глазам, сказал:
— Окопы вижу, а вот людей нет…
— То-то и оно! Окопы есть, а людей нет, — подтвердил я. — Понимаешь, сажать в них некого. Бойцов мало, я еле-еле передок прикрыл.
— А если не удержишь передок, тогда что? — задумчиво свел брови Ковалев.
— К тому и клоню. Зароешь ты пару своих танков вот здесь, справа и слева от шоссе, они, глядишь, и прикроют эти высотки из орудий да пулеметов. Чем не засада? И у меня глубина обороны создастся. Согласен?
Ковалев надвинул на брови танкошлем, почесал в затылке, сказал неуверенно:
— Вот здесь, слева, на опушке, можно было бы… Но гнать танк вправо, за шоссе… Отрыв получается.
— Да пойми! — продолжал я убеждать танкиста. — Ну, будешь ты стоять всеми силами здесь, по эту сторону шоссе. А фашисты возьмут да и прорвутся справа. Зайдут нам с тобой в тыл и…
— Ну и чертяка же ты, комбат! — улыбнулся Ковалев. — Так расписал, что… Ладно! Вот прибудет мой командир батальона, доложу ему. Как прикажет, так и буду действовать.
— А когда он прибудет?
— Обещал к вечеру.
— Ну хорошо. А сейчас давай-ка подберем все же места для огневых позиций. А когда прибудет твой комбат, тогда и доложим ему наше предложение.
— Не наше, а твое, — поправил Ковалев.
— Ну пусть мое. Хотя… Это же наше общее дело. Верно?
— Хорошо, давай, — согласился старший лейтенант. И пошутил: — Наше дело шоферское. Вот доложим начальству, а там как оно решит…